— Что… что вы там делали? — пальцы сжались непроизвольно и ногти впились в наледь узора, превращая зимние цветы в осыпающуюся крошку.
— В тот вечер мы только разговаривали, пока ехали, — ответила мама спокойно. — Он рассказал, что вы познакомились недавно и встречаетесь…
Три раза виделись. И за целый месяц Дэсмонд не удосужился приехать лично. Только звонки, цветы да дурацкие сувениры. Ах да, и наблюдение.
— …но ты сомневаешься в будущем ваших отношений из-за социальной разницы между вами.
— Неужели? — сарказм остался на языке кислым лимонным привкусом.
— Ещё немного рассказал о себе. Попросил пока ничего тебе не говорить. Полагает, что для тебя всё слишком быстро, и хочет дать тебе свободы и времени для размышлений, взвешивания. А по поводу рук… — мама помолчала чуть и продолжила: — Через несколько дней он зашел ко мне домой, принес цветы и торт. Помог по хозяйству, с засором в раковине на кухне… ты же знаешь, у меня всё руки не доходили сантехника вызвать… полку в шкафу починил… перегоревшую лампочку в бра поменял. Правда, поменять её я и сама могу, конечно, но всё-таки куда приятнее, когда это делает мужчина. Вообще хорошо, когда в доме есть сильный надежный мужчина. Привлекательный и горячий к тому же.
— Мам, неполиткорректно говорить такие крамольные вещи в век развитого феминизма.
— Послушай, Эжени, — посерьёзнела мать, — меньше всего я хочу, чтобы ты прожила жизнь, похожую на мою. Сама видишь, где и чем она заканчивается. И если у тебя появилась возможность изменить в своей что-то к лучшему, пойти другим путём, то я всем сердцем рада за тебя и поддерживаю…
Вот, значит, как — вместо ожидаемых дорогих подарков, бриллиантов, шуб и отдыха на югах тайная обработка её матери, спасение от засора в раковине? Дэсмонд решил зайти с другой стороны и начал покорять не Эжени, а потенциальную тёщу? И мама, польщённая, мечтающая о лучшей доле для дочери и о внучке, наверняка за чаем с тортом пересказала Дэсмонду всю жизнь их обеих и если князь ещё чего-то не успел выяснить по своим каналам, то теперь-то точно может составить о ней полное досье.
— Мама, извини, я тебе позже перезвоню. Доброй ночи, — выпалила Эжени и, не дожидаясь маминого ответа, отключилась. Нашла в последних входящих звонках неизвестный номер и нажала вызов.
Длинные гудки показались вечностью. Наконец один прервался, и по уху ударила музыка, голоса и смех на заднем плане.
— Дэсмонд? — решимость испарилась разом, и собственный голос прозвучал неуверенно.
