Красный ковер вёл вверх по лестнице и через парадную дверь.
Я покачала головой, но быстро остановилась под взглядом матери. Она и отец заставили меня встать между ними, когда мы направились к входной двери. Там нас ждал другой служащий с профессиональной фирменной улыбкой на лице.
Ни Фальконе, ни его жены нигде не было видно. Почему я не удивлена?
Вестибюль был больше, чем я когда-либо видела. Мириады хрустальных фигур всех размеров стояли вдоль стен, а несколько огромных портретов Фальконе и его жены украшали высокие стены.
— Будь вежливой, — прошептала мама, когда нас повели к двойным дверям, ведущим в бальный зал с хрустальными люстрами и высокими столами, окаймляющими танц-пол.
Вдоль одной стены тянулся длинный стол с канапе, грудами лангустинов и омаров, мисками с колотым льдом, на которых лежали самые большие устрицы, каких я когда-либо видела, жестяные банки с осетровой икрой и всеми роскошными блюдами, какие я только могла себе представить.
Служащий извинился, как только мы вошли в бальный зал, и помчался к следующим гостям.
Оказавшись внутри, я скользнула взглядом по гостям, ища моих подруг.
Мне не терпелось присоединиться к ним и позволить родителям самим искать себе компанию, но мама не дала мне такой возможности.
Она слегка коснулась моего предплечья и прошептала мне на ухо.
— Веди себя, наилучшим образом. Сначала мы должны поблагодарить мистера Фальконе за приглашение.
Я посмотрела мимо неё туда, где отец уже разговаривал с высоким черноволосым мужчиной.
Отец сгорбил плечи, будто пытался поклониться боссу, не кланяясь.
Это зрелище оставило во рту горький привкус. С маминой ладонью на своей пояснице, я подкралась поближе к отцу и его боссу.
Мы остановились в нескольких шагах позади них, ожидая, когда они повернутся к нам.
Темные глаза Фальконе нашли меня прежде, чем отец заметил наше присутствие. От холода у меня по спине побежали мурашки. Его яркая белая рубашка и черный галстук-бабочка делали его ещё более пугающим, учитывая, что, как правило, галстуки-бабочки делали их владельцев забавными.
Обменявшись несколькими ничего не значащими любезностями, меня, наконец, отпустили, и я бросилась к одному из официантов, державшему на ладони поднос с бокалами шампанского.
Он был одет в белый смокинг и белые, начищенные до блеска, ботинки. По крайней мере, их легко было заметить.
Один из наших телохранителей следовал в нескольких шагах позади меня, когда я отошла от родителей, а другой встал на краю собравшихся гостей и следил за моими родителями.
