Оторвавшись от нее, я прижался лбом к ее лбу и глубоко вдохнул.
— Я… я тебя л-люблю, — я поднял фотографию. — Это, ч-черт подери, наш м-малыш.
У Мэй заблестели глаза, она выхватила снимок и уставилась на изображение. Ее палец пробежал по изгибу головы и тела нашего ребенка.
— Он… такой красивый, — произнесла Мэй.
Я уже слышал в ее голосе любовь к этому малышу. Она вздохнула.
— Интересно, это девочка или мальчик?
У меня в голове вертелся тот же самый вопрос. Мэй посмотрела на меня, и я пожал плечами. Она коснулась рукой моей щеки.
— Маленький мальчик, как две капли воды похожий на своего папу. С карими глазами и темными волосами. Красивый и сильный. Прирожденный лидер.
Я сглотнул и отступил назад. Понимая, что не смогу говорить, не запинаясь на каждом чертовом слове, я показал руками:
«Или маленькая девочка, как ты. С черными волосами и волчьими глазами. Самая красивая девочка на свете, не считая ее мамы».
От этой мысли мое грёбаное черное сердце замерло. Еще одна маленькая Мэй. Я бы погиб тут же, как только на нее взглянул.
Волноваться о двух женщинах сразу.
Улыбка Мэй померкла. Слегка нахмурившись, она снова взглянула на снимок.
— Ч-что? — спросил я.
Мэй сделала глубокий вдох. Она ничего не сказала, поэтому я приподнял руками ее голову и потребовал:
— П-поговори со м-мной.
Мэй на мгновение закрыла глаза.
— Я просто думаю, что быть мальчиком в этом мире намного безопаснее. Если у нас родится девочка, да ещё похожая на меня…
Я напрягся. Мне стало ясно, к чему она несёт всю эту ахинею.
— Я буду смотреть на нее и беспокоиться о том, что кто-нибудь ей навредит, — Мэй побледнела. — Я этого не вынесу, Стикс. Не вынесу, если нашему ребенку причинят боль. Если она будет красивой… греховные помыслы некоторых мужчин…
Дрожащими от гнева руками я показал:
«Такого, бл*дь, никогда не случится. Я прикончу каждого, кто хотя бы попытается коснуться волоса у нее на голове. Да пусть только на нее взглянут, и я оторву нахер их грёбаные члены. Я, бл*дь, през самого крутого клуба в Штатах. Вокруг нее будет целая армия защитников».
Мэй смотрела на мои руки, и к ее щекам вновь стал возвращаться румянец.
— Я не сомневаюсь, что так ты и сделаешь, — тихо произнесла она и натянула на свой слегка округлившийся живот черную майку. — Просто я всё время боюсь, что что-то пойдет не так.
Она тихо и испуганно всхлипнула.
— Я понятия не имею, что делаю. Каждый день я думаю, а вдруг именно сегодня я допущу какую-нибудь непростительную ошибку. Я не вынесу, если окажусь плохой матерью.
