И все-таки Олег хороший!
Спасибо судьбе, что она мне его послала, потому что когда ситуация кажется уже безнадежной, все разрешается в один миг. Олег утаскивает меня в свой кабинет, и я сбивчиво говорю, что приняла решение жить самостоятельно.
Прячу при этом глаза, мне кажется, Олег спросит нечто такое, от чего тут же станет стыдно. Будто он уже знает, что я и Антон… Антон и я… В общем, я всё равно краснею, хоть мужчина и не выпытывает подробностей.
— У меня знакомая уехала в Черногорию на полгода, — говорит вдруг, — я могу договориться, поживешь у неё в квартире, будешь платить коммуналку.
Я расширяю глаза в изумлении. Мне одновременно жутко неудобно, но радостно, потому что это идеальный вариант.
— Я смогу отдавать с зарплаты и за квартиру…
Но Олег решительно меня прерывает:
— Не выдумывай, Сонь. Я просто хочу помочь. Сам приезжий, давно уже здесь, но поначалу пришлось потрудиться. Поэтому прекрасно тебя понимаю, — он замолкает, внимательно меня разглядывая. Наклоняя голову, делает паузу, будто понимает, что мне нужно всё взвесить. — Ну так что?
Я хочу снова сказать, что мне жутко неудобно, но вспоминаю тех семерых из коммуналки, а ещё цифры, которые называл агент за комнатушку без подобного «соседства», и вздыхаю.
Нет, лучшего варианта не найти. Да и я больше не могу находиться в такой опасной близости от Жукова. Потому что мне не нравится, как учащается пульс в его присутствии. Я робко киваю, и Олег тут же улыбается:
— Вот и хорошо. Завтра созвонюсь с хозяйкой, ты только скажи, когда хочешь переехать?
Я всё ещё не до конца верю, что мне так повезло. Женька, конечно, будет в шоке, но чем быстрее я отдалюсь от Жукова, тем лучше. И не только для меня — для всех. Поэтому отгоняя мысли, что по сути напрягаю постороннего человека, уверенно отвечаю:
— Хоть завтра.
А дальше вселенная словно сама запускает необратимые процессы. Через день в десять утра мне звонит Олег и, извиняясь, что разбудил, сообщает, что обо всем договорился, и можно переезжать. Я не знаю, как его благодарить, потому что сидеть в комнате, когда Антон дома, невыносимо. Хорошо, что сегодня он ушел пораньше, и мне не придётся с ним сталкиваться.
Начинаю спешно собирать свои скромные пожитки, когда меня застает Женька, вернувшаяся из душа. Она в последнее время всё больше замыкается в себе, даже, кажется, улыбается реже, и мне грустно её оставлять.
