- Соня, они — пустота для него. Нули, — фыркает Женька. — Переспал и забыл. И если уж на то пошло, реальная возможность его захомутать есть у такой, как моя мама. Она вполне может снова сойтись с отцом. А что? Мама его неплохо знает, у них есть я, это уже связывающее звено, понимаешь? Когда-нибудь же отец нагуляется… Тем более мама собирается приехать, вдруг между ними снова вспыхнут чувства? Вот было бы здорово, правда?
Она смотрит на меня, и я не знаю, о куда нахожу силы улыбнуться и кивнуть.
— Мама говорила, что он бабником всегда был, но всё же её выделял. А у этих всех ничего не выйдет. Вот взять, например, Аллу. Круги вокруг наворачивает, а толку?
Я слушаю Женьку, а сама едва дышу, не зная, от какой ее фразы мне хуже.
- Значит, твоя мама хочет сойтись с Антоном Дмитриевичем?
Подруга грустно вздыхает.
- Ну она говорила, что хотела бы с ним увидеться… И кто знает…
Я всерьез об этом не думала, пофиг было. Но чем больше узнаю папу, тем яснее вижу их вместе. Наверно… я бы хотела этого.
Женька становится задумчивой и снова поникает, погружаясь в свои мысли.
А мне становится не по себе. Я тетю Марину не очень хорошо знаю, Женька всё время жила с бабушкой, а ее мама частенько находилась в разъездах. Одно точно: она красивая, уверенная в себе и цепкая. Вдруг ей, правда, удастся приручить Жукова?
Эти мысли скручивают в тугой узел всё внутри. Вру подруге — с моей стороны это подло и так, но я хотя бы считала, что ей абсолютно плевать, с кем её отец развлекается. Она сама об этом говорила, а тут выясняется, что воссоединить семью хочет.
Ощущаю себя отвратительной настолько, что аппетит пропадает. Зато появляется решительность. Я должна вычеркнуть мужчину из своей жизни раз и навсегда. Отныне Антон Жуков для меня — тема запретная.
Однако на завтраке не удерживаюсь и поднимаю на него глаза. И поймав ответный взгляд, тут же теряюсь.
Теперь, когда я знаю, что между нами ничего не будет, разрешаю себе последнее признание. Простое и одновременно сложное, потому что хорошего в этом ничего нет. Этот мужчина мне нравится.
Настолько, что я готова придумать себе небылицу: он смотрит на меня не так, как на остальных. Именно придумать, потому что в этом не может быть ни капли правды. Как там говорит Женя: я — такая же пустота, как и все его девицы. Ноль.
Даю себе слово больше не смотреть на него и, конечно, нарушаю. Улыбка трогает губы, испачкавшийся Антон кажется таким милым. Но когда случайно касаюсь его, сразу сбегаю, получив в наказание участившийся пульс и покалывание в кончиках пальцев.
