Хочу умыться холодной водой, потому что щеки адски горят. И уже там вдруг понимаю, что зря пришла в клуб. Я даже веселиться не умею, не то, что напиваться. На что я, интересно, рассчитывала?
Глубоко вздыхаю и, выйдя из туалета, собираюсь покинуть заведение. Возможно, это решение верное, но далеко уйти не удается.
Застываю, сделав всего пару шагов — на моем пути стоит Жуков Антон Дмитриевич.
Коленки моментально подкашиваются от одного его взгляда, а пульс начинает стучать быстрее. Меня словно парализует, я даже шаг сделать не могу, не то что рот открыть. Это от неожиданности.
Вот только ритм сердца ещё больше учащается и дышать становится сложно. Наваждение какое-то.
Отец Жени удивлённо меня разглядывает, засунув руки в карманы джинсов, а я уже жду расплаты, хотя ещё ничего не совершила. Но разве этому человеку нужен повод?
— Ты что здесь делаешь? — спрашивает Антон Дмитриевич, и конечно, добавляет: — По мне соскучилась?
А я тут же вспоминаю причину и чувствую подступающие слезы. Не собираюсь я реветь. Не буду. Не при нем.
Всхлипнув, прикрываю рот рукой.
Жуков делает ко мне пару шагов:
— Ты чего?
Я молчу, продолжая бороться с жалостью к себе, но получается не очень.
— Что-то случилось? — теперь хмурится он.
Мотаю головой, не выдержав, стараюсь обойти Жукова, но он хватает меня за локоть. Притягивает, всматриваясь, снова хмурится.
— Ты меня искала? С Женей…
— Все хорошо, — говорю тут же. — Это… Личное.
Удивительно, но он больше не ухмыляется. Какое-то время смотрит в упор, пока я восстанавливаю сбившиеся дыхание, а потом коротко бросает:
— Пойдем.
И тянет меня в свой кабинет.
Я даже не знаю, зачем иду за ним, просто переставляю ноги. Оказавшись в кабинете, он закрывается дверь на ключ, а я наконец понимаю, что делать мне тут точно нечего. Ежусь, обхватывая себя руками. Так и стою.
На столике неизменный атрибут — виски. Антон Дмитриевич наливает бокал и идёт ко мне.
— Пей, — протягивает он.
Я слушаюсь. Морщусь, закашливаюсь, чувствуя, как Антон Дмитриевич забирает бокал. Усаживает меня на диван, опускаясь рядом. Мелькает мысль, что это неправильно, что на этом диване он обычно… Но сейчас мне не до отстаивания своих принципов. Которые я и так уже нарушила.
Тело становится мягким, по нему растекается тепло.
Повернувшись, встречаюсь с мужчиной взглядом, он молчит, а я позволяю себе рассматривать его.
У него красивые глаза, словно нарисованные. Я и раньше замечала, сейчас в полутьме они кажутся темнее. Я вдруг понимаю, что Антон Дмитриевич тоже меня рассматривает, переводя взгляд на губы. Сердце сжимается, по телу пробегают мурашки. Он меня уже целовал, но вряд ли я тогда понимала, что происходит. Да и сейчас не особо.
