— Три раза — это слишком мало.
— Достаточно, — Гортензия высвободилась из объятий. — Дальше ищи другие способы. Да и не планирую я оставаться ящерочуткой долго.
Мужчина рассмеялся в голос. Неестественно и как-то даже издевательски. А потом прищурился, смерил собеседницу взглядом и зашипел.
— Ты еще не рассказала своему мелкотравчатому павлину, что у тебя никогда не будет детей? Глупец, небось, все еще верит в придуманную им самым легенду о наследнике? Когда я говорил с ним, Библис так горячо заверял, что ты родишь ему мальчишку. Жаль будет разочаровывать муженька. Не правда ли?
— Три раза, — твердо повторила она. Страх окончательно уступил место злости. Казалось, еще чуть-чуть, и она задушит Белдона прямо здесь. — Один раз до оправдания, два других после.
— Пять, — перебил деверь. — Три до оправдания, два — после. И только после этого я обещаю подумать с недельку…
— Думай, — выдохнула Гортензия. Белдон начал торговаться, значит, дело пошло.
— И ты не будешь знать заранее, куда мы поедем, — добавил мужчина.
— Думай, — согласилась Теззи. — Жду твоего ответа через три дня.
— Хорошо, — Белдон скривился в ухмылке. Сгреб ее в охапку и бесцеремонно прижал к себе. — Подумаю, — прошептал у самого уха. — Знаю, что ты спелась с Рипсалисом, но готов двести плуток поставить: он не сможет тебе помочь. Ни сейчас, ни после.
Нос обжег лимонно-гвоздичный запах, и по телу привычно растекся ледяной страх. Гортензия покачала головой. Нельзя поддаваться! В конце концов, какой бы могущественной мразью ни был деверь, он всего лишь смертный человек… Вздохнула и со всей силы пихнула его прочь от себя.
Белдон снова рассмеялся. Хрипло и противно.
— Тебя бы хотелось меньше, — подытожил он, когда веселье отпустило, — если бы ты не была такой брыкучей. Но твое сопротивление только раззадоривает.
Теззи пихнула его еще раз и выбралась, наконец, из объятий.
— Жду ответа через три дня.
Развернулась и пошла прочь, стараясь не сорваться на бег. Даже стоять рядом с Белдоном было противно. Накатили воспоминания: муж вдавливает ее лицом в кровать, будто клешнями сжимая шею, а Белдон орудует, пристроившись между ее ног на полу. В колени впивается жесткий ворс ковра, от неподвижной позы затекает спина, а деверь, пыхтя, как обожравшийся боров, с завидным упорством терзает ее лоно.
Закружилась голова. Теззи остановилась у большого клена и прикрыла глаза. Сейчас должно отпустить. Оперлась на могучий ствол и глубоко вдохнула. Все кончилось. Больше никто не возьмет ее против воли. Она никому не позволит издеваться над собой. Даже если придется кого-то убить.
