Юра растерянно молчал, а меня душили слёзы. Это он должен был учить меня, он должен был объяснить, как делать минет, показать миллион способов доставить ему удовольствие. Он, а не какой-то левый чувак с улицы.
— Знаешь… я думаю, что это не я бревно… — Лихорадочно натягивая платье, это чёртово платье от Валентино, которым я так хотела порадовать Юру, шептала, словно в бреду: — Это не я бревно… это ты… ты… никудышный лесоруб. Ты просто сам ещё плохо знаешь, как пользоваться своим топором.
Меня трясло — от обиды, от ошарашенного вида Юры, от собственной дерзости.
— И ещё. Я не буду танцевать полуголая на твоём дне рождения. Помнишь наш спор? Что я влюблю в себя взрослого мужчину? Так вот, я на финишной прямой. У меня есть мужчина, он уже очень немолодой. Он не знает, кто я, чья я дочь. И не сегодня, так завтра, он признается мне в любви. — Это было ложью, но я уже не могла остановиться.
— Ты сошла с ума, Алиса. Я же пошутил тогда. Просто хотел тебя позлить. Ты была такая смешная в своём праведном гневе.
— Ты этого не сказал. Не сказал, что пошутил. — Карина предполагала такой вариант, но я ей не поверила. Слёзы уже лились ручьём.
— Алиса, — Юра сел на кровати, его голос дрожал от негодования: — Ты хочешь сказать, что спишь с каким-то стариканом?
— Нет, я не сплю с ним, — сказала я. И когда Юра облегчённо выдохнул, расхохоталась: — Разве с ним уснёшь?
— Прекрати, у тебя истерика. Ты говоришь пошлости.
— Я не только их говорю. Я их делаю, и у меня уже неплохо получается. И ты даже не представляешь, что тот старикан делает со мной. И что будет делать ещё, когда я вернусь… — Я выскочила из комнаты и захлопнула за собой дверь.
Впервые рыбалка не доставляла мне никакого удовольствия. Я была рассеянна и молчалива, только куталась в лёгкую куртку, наблюдая, как Кирилл и Винченцо грузят вещи, перебрасываются шуточками, настраивают свои спиннинги. Винченцо пытался балагурить и со мной, я слабо отбивалась.
— Всё в порядке, Алиса? — спросил Кирилл по-русски, когда мы уже добрались до места ловли.
— Да. Мы расстались с Юрой. Теперь окончательно. И я не хочу это обсуждать.
— Понял, не дурак.
— Спасибо. И извини. Я в порядке.
Мы не первый раз рыбачили на Комо, здесь водилось много разной рыбы — щука, окунь, форель, голавль и даже осётр и угорь. Я таскала окушков и выпускала их обратно в воду, и через час у меня немного улучшилось настроение. Когда солнце уже хорошо поднялось над озером, Винченцо поймал двух крупных голавлей, а потом и Кирилл одного. Голавлей было решено забрать с собой и отдать на кухню.
