— Это ты писать не научилась, — возмутился в ответ именинник, — а я читаю уже быстло и много.
— Дай сюда! — засопела Машуня и начала вглядываться в буквы. Артем встал рядом с ней и тоже сосредоточился на тексте.
— Пойдем, — шепотом поманила меня за собой подруга, и мы оставили детей одних в прихожей.
— М, как вкусно пахнет, — вдыхая аромат выпечки, сказала я и огляделась. На столе накрытый тонким кухонным полотенцем дымился горячий хлеб. — Наташ, у тебя просто золотые руки. Я не могу прямо удержаться, такой аромат.
— Так пробуй, чего ты? Вон, в хлебопечке еще один печется.
— Правда, можно?
— Конечно.
Я села на табуретку и с удовольствием потянулась к еде, при этом смотрела за действиями подруги. Она включила миксер и утренняя блаженная тишина сменилась гулом, от которого чуть не разболелась голова.
— Шумный он у тебя, — проворчала ей, когда она закончила взбивать тесто.
— Да, давно пора сменить, но я так к нему привыкла, что уже жду, когда сам сдохнет.
— А я только самым необходимым закупилась. По ходу дела тоже приобрету технику, — прожевав кусочек выпечки, пожаловалась подруге.
— Работу пока не нашла? — взглянула она на меня и достала сахар.
— Нет, всем нужны специалисты на полный рабочий день. Кстати, ты много людей на праздник пригласила?
— Вас с Машей и Тимофея. Ну, ещё мы будем с папой. Сейчас я закончу тут, перекусим и в путь.
— Понятно.
Я задумалась. Неужели Степан решил сделать ей сюрприз? Или Наташа знает о его возвращении, но пытается скрыть? Честно говоря, меня ужасно смущала предстоящая встреча, да и вчерашний трусливый побег вгонял в краску. Как малолетняя дурочка, ей, Богу. Только в душе при виде брата Жени заныла рана. В тот момент я просто не нашлась как поступить иначе. Становилось страшно от возможного разговора, будто это не мой муж накосячил, а я сама. Степан всегда был на моей стороне и очень чутко относился, особенно когда прознал о пикантном положении, но тяжесть в сердце никуда не делась. Я уже успела сто раз на дню пожалеть о том, что впустила в дом Женю прошлым воскресеньем. Это минутная слабость чуть не сгрызла меня за неделю. А при виде его брата душа воспротивилось. Теперь все, что было связано с семьёй Верухиных вызывало во мне отторжение, словно это была злокачественная опухоль, от которой следовало немедленно избавиться.
— Ты чего грустишь? — спросила подруга и положила передо мной чашку с чаем и тарелочку с вареньем.
— Да так… Все хорошо.
— Смотри мне, — пригрозила она пальчиком.
