Курс N by E | страница 19

Вскоре все, что мы когда-либо видели до сих пор, осталось позади, и земля с полями, лугами и пастбищами, лесами, равнинами и изгибами холмов поплыла мимо нас, вся в сочном блеске догорающего июньского дня, зеленая, чистая и прекрасная. Мы сбросили с себя одежду и ринулись головой вниз в синюю воду. Поймав на лету конец, мы ухватились за него и поплыли в кильватерной струе. Было очень тепло — теплая вода, теплый воздух раннего лета. Вот так, голышом, мы проведем все лето и станем загорелыми и могучими.

Я приготовил ужин: бисквит из концентрата и… не помню, что еще. «Вот это кок!» — восхищались остальные. Затем вымыл посуду и убрал в каюте. «Люди такие милые, — думал я, — мир прекрасен! Я счастлив! Бог милостив!».

VII

17 июня 1929

Пролив Кабота

Сумерки, океан, восемь часов; я становлюсь на вахту у руля. Ветер усилился, горизонт черной полосой выделяется на фоне синевато-серого неба. Холодно. В последующие месяцы мне ни разу не придет в голову, что хорошо бы раздеться. Я не увижу больше ни зеленых полей, ни цветущих усадеб, ни людей — разве лишь на короткий срок, чтобы тут же с ними расстаться. И хотя теперь июнь, не увижу даже лета; не увижу ничего этого на протяжении тысячи миль.

Постепенно темнеет, появляются звезды, и кажется, ничто не нарушает черноты моря, кроме непрерывных колебаний его собственной поверхности; наконец и в каюте гаснет свет, и тогда внезапно я оказываюсь один. Меня охватывает почти ужас; теперь я ощущаю одиночество, ощущаю пучину внизу под килем судна и другую над головой, и себя, со всех сторон окруженного необъятностью.

Как странно, что я здесь, на этом маленьком боте! И, главное, не случай забросил меня сюда с затонувшего корабля — я нахожусь здесь с обдуманной целью! Что за цель, кем она поставлена? Когда припоминаю, сколько я прочел о Гренландии, как в течение многих лет мечтал попасть туда, как с волнением читал и перечитывал исландские саги, как был взволнован удивительной историей первых гренландских поселений, их трагическим концом, очарованием и таинственностью этих приключений, как плыл вслед за Лейфом[12] и вместе с ним открыл Америку и как в результате у меня родилась потребность узнать эти края, самому ступить на эту землю, коснуться древних каменных оград, плавать по тем же морям и воображать себя таким же викингом, как они, — когда вспоминаю все это, я готов похвастаться, что мой собственный замысел и моя воля привели меня сюда. И однако, все опровергается вот этой самой минутой. Тьма и ветер. Непостижимая необъятность пространства и стихий! Мои слабые руки сжимают румпель, глаза то прикованы к звездам над пляшущей верхушкой мачты, то следят за волной, которую разрезает нос корабля. Я только держу бот на курсе. У меня нет ни желания, ни воли, ни сил изменить курс.