— Прошу, покои Её Величества.
Седовласый поспешно удалился, а Сафира с легкой ободряющей улыбкой подмигнула мне и с силой толкнула двери внутрь.
В просторной яркой светлой комнате было тепло и удивительно уютно. Полупрозрачные шелковые бежевые шторы плавно покачивались от легкого ветра из открытого балкона. На столе в углу стоял стеклянный графин с насыщенно-красной жидкостью, рядом пустовали три серебристых бокала, а чуть дальше — полная ваза различных неизвестных мне сочных на вид фруктов.
С любопытством изучая обстановку, я вздрогнула, когда слева послышался тихий мягкий стон. И, разумеется, мгновенно обернулась.
Мои глаза едва не выпали из орбит, когда взгляд остановился на огромной подвесной круглой кровати, завешанной белым балдахином.
На краю, умиротворенно покачивая босой ступней, сидела светловолосая статная женщина, чьи льдисто-голубые глаза цепко следили за каждым моим движением. А позади, запутавшись в кофейных простынях, самозабвенно ласкали друг друга две обнаженные девушки.
Глава 7
Её опасное Величество или как не стать любовницей императрицы
Пока я ошалело глупо хлопала ресницами, не в силах сдержать свои эмоции, Сафира почтительно поклонилась и принялась заниматься любимым делом — болтать.
— Ваше Величество, светлого вам дня! Прошу прощения за беспокойство, но дело не терпит отлагательств. Я не могла допустить, чтобы женщина разгуливала по империи в одиночку. Теперь она под вашим покровительством и лишь вам решать её дальнейшую судьбу. Прошу, будьте же к ней благосклонны.
Не смотря на формулировку своего заявления, Сафира не лебезила и не поклонялась, привычно спокойно и сдержанно наблюдая за происходящим со стороны. В который раз её невозмутимость вызвала у меня едва не восхищение. Стойко держаться могла конечно и я, были причины научиться, но когда императрица смотрела так тяжело, пронзительно и цепко, меня невольно передергивало.
Я хмуро покосилась на шатенку, осознавая смысл сказанного. Её Величество Её Величеством, но отдавать свою жизнь кому-то в распоряжение я не собиралась. Надеюсь, это был своего рода жест почитания, чтобы потешить самолюбие хозяйки замка.
Разбираться, разумеется, благоразумно не стала. Мне в этом мире ещё жить. Пока не происходило ничего, что как-то бы ущемляло мою независимость и гордость, потому бунт был неуместен. Гляди, всё действительно так, как рассказала Сафира. Тогда вообще нет смысла ерепениться. Живи — не хочу.
Пока женщины молча изучали друг друга, я не могла оторвать взгляд от происходящего в постели.
