Кипя от праведного гнева, Ася вылетела во двор, сердито оттолкнула его, и уперла кулачок в бок. Сейчас её мало волновало, что она полуголая, точнее, наготу прикрывали лишь стринги, да и то символически. Этот наглец просто вывел её из терпения!
— Ты что себе позволяешь?! Я не кукла, чтобы меня таскали все, кому вздумается, и распоряжались мною своими прихотями! Убирайся отсюда, или позову охрану! Тебя вышвырнут взашей, и навсегда «закажут» посещение клуба! Ты что о себе возомнил, козел?! Думаешь, что твои паршивые денежки…
На рот ей легла ладонь Филиппа, Асю развернули, притиснули к холодной стене фасада. Почувствовав кожей шероховатую кирпичную кладку, она вздрогнула. Фил встал так, чтобы она не смогла сбежать, зафиксировал коленом её ноги. Настя злорадно улыбнулась, мечтая плюнуть ему в самодовольную физиономию, но вместо этого язвительно прошипела:
— Даже не пытайся меня совратить, таких, как ты, я в гробу видела. Хозяин жизни, да? Расфуфыренный петушок, от которого глупые девки грохаются в обморок, и готовы рвать жопу, лишь бы пополнить длинный список побед? Так вот что я тебе скажу, дорогой… Для меня ты не более, чем кучка дерьма, растертая на асфальте.
И, будто в подтверждение своих слов, она красноречиво мазнула шпилькой ботфорта по земле. Впрочем, громкого смеха Филиппа Ася не ожидал, и явно растерялась, когда он разразился хохотом.
— Да ты та еще язвочка. Мне это импонирует. — отсмеявшись, он взял Асю за подбородок и повернул вправо. — взгляни туда. Неужто сердце не дрогнет? Между прочим, Алан постеснялся зайти в клуб, и настойчиво уговорил меня попросить тебя выйти к нему.
Её накрыло досадой, смешанной с раздражением. Алан в своей инвалидной коляске выглядел таким беспомощным, сидя рядом с джипом, что Настя почувствовала вдруг угрызения совести. Наверное, он слышал, что именно она кричала. И вместе с тем ей захотелось убить Фила, который усмехнулся, кивнув в сторону племянника.
— Ты настолько поразила его, что он весь день был сам не свой. — наклонившись к девушке, шепнул на ушко Филипп, и она поспешила отойти.
Ей нравился его запах, чуть терпкий, мускатный, истинно мужской. Запах настоящего хищного самца, преследующего самку. Его аура была темной, даже не разбираясь в этих премудростях магии, Ася ощущала, что между нею и Филом возникло пугающее приятежение. Странным образом его близость вгоняла её в краску смущения. От природы Ася не была стеснительной, скорее, бойкой, и уж точно не краснела, если посетители кабака проявляли недвусмысленные знаки внимания. Но этот негодяй вызывал в ней яростное отторжение, потому что дважды за короткое время знакомства сумел разбередить женское начало.
