— Хм, а что это значит?
— Не знаю, но к этому добавляет «Ты будешь меня насиловать?».
— То есть? — озадачился второй. И я тоже. Чуть не глохла от того, как вслушалась, при этом мечтая, чтобы сердце полошить прекратило, а то от дикого боя в голове гул и эхо.
— «Будешь меня насиловать?» — уточняет, — выдал главный мучитель. Я аж подавилась воздухом.
— Насиловать? — попугаем звучал второй, смакую слово.
— Брать против её воли. Силу применять…
— Ого, — не то хохотнул, не то булькнул второй, — зачем ей это?
— Не знаю, — огрызнулся первый. — Может, у них так принято? Чтобы незнакомые существа при встрече с самками человеческими сразу бросались их насиловать!
— Я о таком не слышал, — задумчиво протянул второй.
— И я, — поддакнул похититель. — Предполагаю! — признался в догадке. — Люди странные… Может, их самки привыкли к беспорядочным актам, где и как приспичит. Вот и ждёт, что я буду бросаться в жажде побыстрее и погрубее с ней спариться.
Мне совсем поплохело. И глаз задергался… вроде.
Зачем они взращивают мой страх? Весьма уместный страх, между прочим! Я что, единственная, кого похитили? Не-е-ет!
Похищают! Берут в рабство!
И часто! Очень часто жертву насилуют!
Я…
И ничего я подобного не желала!!!
— А ты не хочешь с ней спариться? — чуть погодя с задумчивостью выдал второй. Я даже мысленно оцепенела от шока.
— Не очень, — прозвучало убедительно. — Я всего лишь её спас, а потом…
— А потом? — вторил насмешливо второй с явным подтекстом, что истинную причину уже знал, и очень хотел, чтобы её, наконец, озвучил мой похититель.
— Не знаю я! — отмахнулся недовольно извращенец. — Но смерти ей не желаю! — У меня от сердца отлегло, дышать легче стало. — Поэтому и привязал. Глупая в лагерь бегать начала. Не знаю, как до сих пор наши девы её не заметили. Она же громкая и неповоротливая, как кит, брось его в лужу. Жуткое… жуткое создание, — повторял оскорбление, заставляя меня насупиться.
— Так может она в ужасе, что ты её до сих пор не насиловал, вот и бегает… в поисках, кто бы это сделал…
— Думаешь? — озадачился ненормальный похититель.
И мне это уже до абсурда смешным казалось.
— Выходит, что я извращенец, потому что не лезу с ней спариваться?
— Видимо человеческие самки только для того и созданы. И если пытаешься просто поговорить или, Великая Секвана, проявишь желание покормить, теряются. Сходят с ума, и как итог — ведут себя неадекватно!
Это же театр абсурда!!!
Я бы заорала, но, увы, язык хоть и начинал проявлять какие-то ощутительные рефлексы, пока не шевелился как нужно. Поэтому я немой тушкой выслушивала двух ограниченных существ, которые уже дошли в своих мыслительных изысканиях до маразма.
