— Живу ли я, моя малышка? Как я могу, если у тебя не было возможности?
Лишь тишина шепчет на ветру. — Я никогда не смогу заменить никого из вас, так, о чем же я думаю, позволяя этому мужчине пробраться в мои мысли?
Опять никакого ответа.
Я вздыхаю и встаю, стряхивая травинки со своих потрепанных джинсов. Воскресенье — единственный день, когда я позволяю себе распустить волосы — образно говоря, но, по крайней мере, они собраны в неряшливый хвостик — и одеваться так, будто не обладаю репутацией чересчур строго и лишенного чувства юмора человека. Я посылаю им обоим воздушные поцелуи и с тяжелым сердцем начинаю возвращаться назад к своей машине. С минуту мое сердце глухо колотится в груди, поэтому я оглядываюсь назад. Я скучаю по ним каждый день, но впервые за десять лет, я отхожу от их могил без сокрушительного чувства вины.
Глава 5
Чейз
С прошлой субботы у меня на уме было только одно.
Она.
Тори "Зовите меня Виктория" Ларкин.
Вопреки ее желанию держать меня на расстоянии вытянутой руки, я просто не мог на это согласиться. На самом деле, я, дурак, не мог не прикасаться к ней, как какой-то жуткий сталкер. Ее запах навсегда въелся в мой мозг, и я уже жажду большего. Не только ее запах, но и ее рот — черт, бы меня побрал — ее рот сам по себе уже нечто. Идеальные, пухлые губки, которые в одно мгновение срывают на мне злость, а в следующее — дрожат в попытке не потерять контроль.
Я хочу поцеловать эти сердитые губки.
Но я также хочу поцеловать и печальные. Исцелить ее. Изменить все к лучшему.
Когда я подъезжаю к ее зданию, то рад увидеть, что у них есть служащие парковки. Парочка работников, одетых в униформу, свистит при моем появлении, когда я останавливаюсь у дежурного пункта. Мужчина движется в мою сторону, но рыжая цыпочка обгоняет его. Я нажимаю кнопку, окно опускается, и она просовывает голову внутрь. Увидев меня, ее зеленые глаза расширяются, и она кокетливо мне улыбается.
— Классная тачка, мистер.
Уголки моих губ приподнимаются, и я самодовольно ей улыбаюсь.
— Это точно, Рыжуля. Как думаешь, сможешь придержать мою машину минут десять? Я скоро вернусь.
Ее улыбка гаснет, когда она бросает взгляд на парня в будке.
— Не знаю. Оставлять здесь машины — против правил.
Я притворяюсь разочарованным, и она хмурится.
— Ну...— я протягиваю ей двадцать долларов, — может спросишь своего босса?
Она тянется к купюре, но я не отпускаю ее. Ее веснушчатые щеки вспыхивают почти таким же ярким цветом, как и ее волосы.
