Я усмехаюсь, но ее губы сжимаются в твердую линию. Тори не хуже меня знает, что цветы чертовски щекотливая тема для меня. Прямо как моя проклятая желтая стена.
— Чейз, может быть, мы сделаем это в другой раз? Например, во вторник? — предлагает Тори, но черты её лица непроницаемы.
Смотрю в зеркало и вижу свое отражение. Расширенные глаза. Стиснутые зубы. Я одержим целью, и меня ничто не остановит.
— Мы сделаем это и вернемся еще до захода солнца. Могу заехать в ту пиццерию по дороге домой, которая нам очень нравится. А потом, может быть, примем горячую ванну. У меня все мышцы болят от той коробки со всеми твоими туфлями. Серьезно, сколько туфель может быть у одной женщины? Мне придется переделать одну из спален в твой шкаф, — говорю со смехом.
Тори сдается и начинает хихикать.
— Мне нравится эта идея с комнатой для туфель. Тогда мы сможем пройтись по магазинам, и я накуплю еще больше, чтобы заполнить её.
Мы смеемся и флиртуем всю дорогу до цветочного магазина. К счастью, в магазине есть нарциссы, и на этот раз я покупаю три охапки, затем мы направляемся к следующему пункту назначения.
— Куда мы едем? — снова спрашивает Тори.
Я широко ей улыбаюсь и сжимаю её бедро.
— В одно очень особенное для меня место, детка. Куда я езжу каждую неделю на протяжении долгого времени. Даже, если мне становится плохо от того, что я должен туда поехать, я всегда возвращаюсь в приподнятом настроении. Мне необходимо поделиться этим с тобой.
Тори кивает и сжимает мою руку.
Когда мы выезжаем на федеральную автомагистраль, ведущую из города, я откидываюсь на спинку сиденья и погружаюсь в воспоминания.
Земля под ногами мягкая из-за необычно дождливого лета. После долгих уговоров, мама, наконец, сказала мне адрес. Где я могу навестить ее. Перед тем как приехать, я заехал в цветочный магазин. Я провел там слишком много времени, одержимый идеей купить идеальные цветы для неё. После того как целый час сводил продавца с ума, я наконец остановился на нарциссах.
Они напоминают мне её платье.
Быстро спускаюсь вниз по холму, читаю каждое надгробие, пока не нахожу её.
Могила усыпана тоннами цветов, и я с трудом сдерживаю тошноту. Это должен был быть я, а не она.
Жизнь несправедлива.
По крайней мере, так говорит моя мама.
Положив свои нарциссы на надгробие, я плюхаюсь на сырую землю, пачкая джинсы. Меня выписали из больницы всего несколько дней назад, но с момента аварии прошло уже много недель. Скоро земля подо мной зарастет травой, и она навсегда останется запертой.
