Однако кое в чем я точно уверен.
Это неправильно подобранный проклятый оттенок.
Раздраженно вздохнув, я вскакиваю на ноги и подхожу к книжной полке в углу. На верхней полке лежит буклет с палитрой цветов. Схватив ее, я просматриваю цветовую гамму, пока не нахожу тот цвет, который я никогда не могу четко вспомнить, но все же он в полной мере отпечатался в моем мозгу.
Я считаю крестики напротив каждого неверного цвета.
Шестнадцать.
Семнадцатый оттенок тоже отмечен большим гребаным Х.
Так как я читаю лекции по понедельникам, средам и пятницам, еженедельно, вторники и четверги — у меня нерабочие дни. Завтра, кажется, я проведу свой выходной в отделе красок в строительном магазине.
Я отношу палитру к бару и кидаю рядом со своим бумажником. Завтра я еще раз постараюсь найти этот цвет.
Цвет, который преследует меня в моих снах.
Цвет, который должен приносить радость, но вместо этого вызывает уныние.
Цвет, который всегда будет совершенством в моей голове, но, сколько бы я, бл*дь, не пытался, никогда не смогу воспроизвести его на стене своей гостиной.
— Жизнь — несправедлива, — повторяю я слова мамы.
Меня передергивает от ее резких слов, которые должны были излечить мое разбитое сердце и вернуть обратно в действительность. В то время, несмотря на ее непреклонный характер, она поддержала меня. Жестокая любовь, говорила она. Но, в конечном итоге, когда болезнь Альцгеймера стала играть с ней злые шутки, она потеряла хватку своего сурового нрава. Мало-помалу, эта болезнь украла мою строгую маму, а взамен оставила мне эту запутавшуюся, потерянную женщину. Она одна из трех человек, которых я когда-либо по-настоящему любил, но дошла до такого состояния, что не могла вспомнить, действительно ли она любит меня или нет. Сейчас, я чувствую, как будто остался совсем один, сталкиваясь с действительностью без необходимой поддержки и советов моей мамы.
В моей голове пульсирует боль в унисон с моим разбитым сердцем, и я зарываюсь руками в волосы. Ухватившись за них, я крепко зажмуриваюсь.
Сумбурные фрагменты моего отвратительного прошлого всплывают в памяти и отдаются болью в моей голове. Я стараюсь заставить себя снова открыть глаза, и вместе с этим, печаль, которая стала моим пожизненным спутником, отступает.
Завтра я навещу ее.
По вторникам в цветочном магазине Шраге продают свежие нарциссы, и я привезу их ей, как делаю это каждую неделю.
Ей не нужно говорить мне, что она их любит, потому что я и так это знаю.
