Мое сердце замирает при виде того, как Тори одевается в моей спальне, и я умираю от желания, чтобы она делала это каждый день всю оставшуюся жизнь. Хочу, чтобы она была только тут. Со мной. Навсегда.
— Интересно, чем мне заняться до твоего возращения, — шучу я и делаю вид, будто трогаю свой член под одеялом.
На её щеках появляется румянец, и Тори улыбается мне.
— Может, постарайся не заснуть и займи себя этим, пока я не вернусь? Обещаю, что закончу с тобой позже.
— Чейз, проснись.
Я стону и закрываю лицо подушкой, но потом морщусь от боли.
— Зачем?
— Потому что ты слишком долго спишь. Если не поднимешь свою задницу, я отвезу тебя в больницу.
Неохотно отбрасываю подушку на пол и улыбаюсь, видя, что Тори стоит надо мной. Она обеспокоена, и волнение отражается у нее на лице. То, что она все еще заботится обо мне, согревает мне сердце.
— Иди сюда, — прошу я, хватая её за руку, и притягиваю на себя.
Тори упирается руками по обе стороны от моей головы и хмуро смотрит на меня.
— Что сегодня произошло?
Я отвожу взгляд от сверкающей синевы ее глаз и останавливаюсь на окне, за которым сейчас светит луна. Черт, я действительно проспал весь день.
— Я сорвался.
— Да неужели, — Тори целует меня в щеку.
Снова повернувшись к ней, вздыхаю.
— У них закончились ее цветы.
Глаза Тори расширяются от удивления.
— Так почему ты не выбрал что-нибудь другое?
— Потому что я хотел именно эти, — хмурюсь я.
— Уверена, Эшли была бы просто счастлива, что ты...
Имя, сорвавшееся с её губ, холодит мне вены.
— Плевать мне на Эшли, — огрызаюсь я.
Тори изумленно смотрит на меня, и чувство вины мгновенно вытесняет мой гнев.
— Детка, — стону я, — прости меня. Сегодня просто невероятно плохой день.
— Расскажи, что случилось в машине. Почему твои очки разбиты? Почему у тебя нос расквашен? — Тори чмокает меня в губы.
— Давным-давно, после всего, что случилось, я вроде как забыл, кем был. Мне хотелось наказать себя. И сегодня, когда у них не оказалось ее цветов, эти чувства всплыли вновь. Я был зол. Нахлынули воспоминания о больнице, — раздраженно ответил я.
Тори шмыгает носом, и ее нижняя губа подрагивает.
— Значит ты причинил себе вред. Опять? Как тогда?
— Да. Всё сразу навалилось. Цветов не было. Ты оттолкнула меня, после того, как я признался тебе в любви, — киваю я.
— Чейз, я тоже тебя люблю, — Тори накрывает мои губы своими.
Её слова успокаивают мое сердце, и душевная боль растворяется в одной короткой фразе.
— Я не понимаю. Ты казалась расстроенной... даже разозленной. Не хотела со мной разговаривать.
