Древнее тёмное искусство. И владел им многоопытный демон, умеющий будить в чужих сердцах и страх, и желание.
Император тихо засмеялся, выпуская меня.
— Вот видишь. Можно сказать, что Церон чувствует нечто похожее, хотя он, в отличие от тебя, не привлекает меня. Мне нравятся красивые молодые девушки, хрупкие и покорные. Ты — странное исключение. Но мы с Цероном единственные по-настоящему можем оценить друг друга. Одному на вершине очень одиноко, мальчик. Куда лучше иметь рядом по-настоящему достойного соперника, чем сидеть одному во тьме, вглядываясь в пустоту.
Мои глаза расширились. Император только что выразил ту же мысль, которая горела во мне, когда я пыталась убедить Конте и Тень не убивать друг друга. Что они сойдут с ума от пустоты и горечи потери — и оттого, что нельзя будет протянуть друг к другу руку и коснуться того, кто мог бы быть рядом. Годы и годы. Никогда.
— Я понимаю, — прошептала я.
— Кроме того, связь между мною и Цероном неизмерима, — странным тоном произнёс император. — То, что я когда-то сделал… то, что он когда-то принял, — об этом не узнает никто. Но тот, кто встанет между нами, очень пожалеет.
Я почувствовала, что бледнею.
Император с усмешкой оглядел меня и поднял бровь:
— Что ж, довольно пугать тебя, пожалуй. Что ещё ты узнал от Джейме Мореро, умный мальчик?
— Что Ниро Мореро мёртв, — выдавила я. — И я решил, что могу взять его имя и получить место рядом с самим императором — и никто не распознает обман.
Император кивнул на Зеркало:
— Ты не знал, что я приведу тебя к порталу.
— Нет.
Император долго смотрел на меня.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Ты всё ещё мне интересен.
Он неспешно вытянул руку и провёл ею по моему плечу. Я подавила порыв запахнуть разорванный воротник рубашки плотнее.
— Твоя судьба принадлежит мне. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Да, — шевельнулись мои губы. — Я буду делать всё, что вы скажете. И буду благодарен вам за это.
— Ты куда умнее, чем я думал. Пожалуй, выполняя мои приказы, ты далеко пойдёшь. — Император с насмешливой улыбкой снял с мизинца роскошный аметист в форме человеческой слезы и протянул мне. — Надевай.
Мои глаза расширились: перстень стоил целое состояние.
Я молча надела кольцо на средний палец. С любого другого пальца оно бы соскользнуло.
— Тонкие пальцы, — заметил император. — Почти девичьи. У тебя когда-нибудь была подружка?
Я вспыхнула. Ну, если считать Тень моей подружкой…
— Да, — сдавленно произнесла я. — Один раз.
