Ну уж нет. Я коснулась клинка на бедре, чтобы почувствовать себя увереннеее. И вздрогнула: человек, стоявший на далёкой крыше, одним движением вынул из ножен катану, и та сверкнула в последнем луче заходящего солнца.
Салют? Или угроза?
— Тень, — прошептала я. — Что же тебе от меня нужно?
Я помедлила перед тем, как последовать за Конте. Я знала, что там, на крыше далёкого дворца, Тень стоит неподвижно и смотрит мне вслед.
Мне очень хотелось обернуться.
Но я не повернула головы.
Глухой переулок. Кирпичная стена. Узкая арка с запертыми воротами, которые мы с Конте миновали без труда, надвинув капюшоны поглубже. Лестница вверх, ещё одна, потом полуразрушенные ступени вниз. И тупик.
Конте посмотрел на канализационный люк. Потом на меня.
— Даже не вздумай, — предупредила я.
— Будет безопаснее, если мы спустимся под землю, Закладка. Или ты хочешь пройтись по мосту и помахать Тени снизу ручкой, чтобы нас выследили наверняка?
Я вздохнула:
— Нет.
— Вот видишь.
— Давай всё-таки поищем другой выход, а? — безнадёжно попросила я. — Мы же охотники за демонами. Конте Мореро и Дара Незарис, а не Грязь и Слизь.
— Ладно, Закладка Слизь, — хмыкнул Конте. — И поправь капюшон.
— Конте, прекращай меня опекать. Я не ребёнок.
— Угу.
Иногда мне казалось, что Конте с детства привык кого-то опекать. Он мог быть сколь угодно легкомысленным и безалаберным, но никогда не забывал о своих людях. И заботился о них, пожалуй, куда больше, чем о самом себе. Он был прирождённым наставником, родителем, старшим братом.
— Иногда я думаю, что у тебя была младшая сестрёнка, и теперь ты видишь во мне её, — неожиданно сказала я.
Конте хмыкнул:
— Знаешь, ты бы подошла. Тебе только призрачных крыльев не хватает, а так из тебя получился бы отъявленный демонёнок.
— Я серьёзно!
— Я тоже.
Я вздохнула.
— Ты так никогда и не расскажешь мне о своей семье, да? Как бы я ни спрашивала?
— Нечего рассказывать, Закладка. Только будить старые и грустные воспоминания. Им не место здесь.
— И никаких младших сестрёнок? — с надеждой поинтересовалась я. — Ну вдруг?
— Мы выбрались из Подземья с отцом, и нас было лишь двое, он и я, — терпеливо повторил Конте. — Ты же меня знаешь, Закладка. Если бы у меня был брат или даже старая зловредная тётка, я бы возил тебя к ним на все семейные праздники, пока бы ты не взвыла.
Он улыбнулся мне из-под капюшона, но в его глазах жила странная тоска. О ком он думал сейчас?
Об отце, наверное. Конте редко виделся с отцом с тех пор, как тот сменил имя и уехал куда-то на юг, в Чед Нату. Конте с отцом были очень похожи, хотя, в отличие от Конте, его отец следил за собой тщательно, как юная кокетка. Грива роскошных волос, падающая на плечи при каждом шаге, дорогая трость, лёгкий аромат цитруса и кардамона — он мог бы сойти за аристократа, пожалуй. Вот только что-то в нём мне не нравилось, пусть я никогда и не говорила Конте об этом. Порой мне казалось, что отец Конте не просто не любил своего сына — он едва терпел его визиты. Но Конте любил своего отца, и мне этого было довольно.
