— Вода? — только и спросил он.
— Ледяная, — вздохнула Кира.
— А вы сами?
— Ммм?
— Какие у вас симптомы, кроме кашля? — спокойно спросил профессор. — И какого чёрта вы их от меня скрывали?
Его голос был очень ровным. Впрочем, он вообще никогда его не повышал.
А лучше бы повышал, мрачно подумала Кира. Лучше бы он наорал на неё и отправил спать, чем устроил этот допрос.
— Меня немного лихорадило, — неохотно сказала она. — Но я подумала, что…
— Решили, что вас лихорадит от безумной страсти. Охотно верю.
Профессор оторвался от стены и поманил её за собой.
— Идёмте.
Кира без звука последовала за ним.
Профессор не стал включать лампу: полосы света из полуоткрытой двери ему вполне хватило. Он усадил её на кровать, отобрав полотенце, и открыл дверцу шкафа, доставая оттуда мази и травяные сборы один за другим. Последним он достал простой глиняный кувшин, а за ним — магическую жаровню.
— А вы хорошо подготовились, — с лёгким изумлением заметила она.
Он покачал головой.
— Не для вас, увы. Некоторые из этих сборов для меня самого. Некоторые — просто чтобы доказать себе, что я умею исцелять. Должно быть, это звучит странно, но когда ты чувствуешь в себе тьму, хочется найти и что-то светлое.
— Я понимаю, — тихо сказала Кира.
— Нет, мисс Риаз. Не понимаете. И я не обрадуюсь, когда поймёте. Ложитесь на спину.
Он открыл баночку с мазью и приблизился к ней с довольно зловещим видом. Кира осторожно начала отползать.
— На место, — негромко велел он. Кира сама не заметила, как послушалась.
И снова закашлялась.
— Чёрт подери, — бросил профессор, зачерпывая мазь. — Когда я доберусь до него, он пожалеет, что вообще посмел поднять на вас взгляд.
Кира ахнула.
— До главы Протектората?
— Какая мне разница, кто он, — с тихой яростью произнёс профессор, подходя к ней. — Он обидел вас, заставил бежать в холодную ночь, и он получит сполна.
Кира ойкнула, когда он резко приподнял её и начал свою работу. Беспощадные руки натирали её мазью, а она могла лишь беспомощно кашлять и видеть, как темнеет его лицо.
Агнусу Хили не поздоровится, подумала Кира.
Мужские прикосновения были сильными и жёсткими, и это был уже не чувственный массаж: профессор, кажется, действительно беспокоился за её жизнь. Что было неудивительно для человека, который сам едва не погиб от воспаления лёгких этой весной.
Из ниоткуда взялась горячая и сухая махровая простыня, в которую Кира была немедленно закутана так, что наружу торчали лишь плечи и руки. Ещё несколько минут, пока профессор колдовал над жаровней, и в её руках оказалась кружка настоя, исходящего паром и ароматами трав.
