Голова взрывается, перед глазами темнеет, воздуха перестает хватать, но я заставляю себя ловить каждое слово репортерши:
— Некоторые СМИ утверждают, что это мог быть теракт, или же диверсия против одного из крупнейших владельцев металлургической корпорации страны. Дэвид Ривз славился бескомпромиссностью и довольно жесткой манерой ведения дел. Он являлся крупным меценатом и руководил несколькими благотворительными фондами.
— Вон он! Вон… снимай…
Легкая заминка и рыжая, сверкнув глазами, бросается по направлению к подошедшему к журналистам азиату:
— Господин Мун, господин Мун, — кричат журналисты наперебой, — что известно о Тайгере Ривзе? Был ли он на борту? Его считают пропавшим без вести… А правда, что вся империя будет поделена между конкурентами и партнерами? Вы считаете, что это диверсия?
Сухое лицо с раскосыми черными глазами, что смотрят прямо в объектив, и мне кажется, этот человек сейчас отвечает именно мне:
— Мы пока не комментируем ситуацию. Могу только сказать, что ведется следствие и по мере поступления информации мы будем делиться ею с общественностью.
— Есть достоверная информация, что Тайгер Ривз не был на борту! Накануне он присутствовал на выпускном своей девушки, — не унимается рыжая репортерша.
Щуплый мужчина останавливает холодный взгляд на бойкой корреспондентке, которая в замешательстве делает шаг назад.
— У Тайгера Ривза нет девушки. У него есть невеста. Мисс Дэвис сейчас безутешна. Имейте такт и культуру, — одним взглядом человек по фамилии Мун заставляет всех застыть и продолжает свой путь.
Последняя фраза выбивает всхлип и горький истерический смех. Значит, Тайгер обручен… Слезы градом текут по щекам, а я смеюсь, как ненормальная. Я — никто. Очередная шлюха, с которой Ривз приятно отдохнул. И которую прямым текстом предупредил, как именно все будет.
Только вот сердце болит за него. Хочется бежать к нему, обнять и просить, чтобы поделился своей болью! Я все стерплю! Все вынесу…
Мать выключает телевизор и в растерянности смотрит мне в глаза. Она проводит по лицу руками, словно пытается собраться.
— Рассказывай, — короткий приказ и меня прорывает. Я говорю обо всем. Слезы все текут и текут по щекам, и я понимаю, что мне нужно просто выговориться.
— Тай… он жив… он не мог умереть… он был со мной… — шепчу непослушными губами.
— Думаю, что об этом никто не узнает. Судя по всему, это невыгодно афишировать. Сама слышала — там безутешная невеста имеется.
Смотрю на мать, и Ивет отвечает на мой молчаливый упрек:
