Наследие Сири | страница 11



Ладно, Юль, давай искупаемся, а там будем решать что с этим делать. Я разделась и вошла в воду. Белая кожа моментально стала синеватой — проточная вода была прохладной. Я намочила голову, и осторожно отодрала тряпку. Крови нет — уже хорошо. Намылила тело странным куском мыла, и натерлась тряпкой с головы. Мыло достаточно хорошо мылилось. Я мыла чужое тело своими чужими руками. Уважаемые психиатры, отмените лекарство, иначе, я не смогу отказаться от этой груди. Пытаясь найти хоть какую — то причину всего что видела, я вышла из воды на плотик, вытерлась отрезком ткани, надела чистое платье — точную копию вчерашнего, но чистое, и пахнущее мылом.

Вышла к дому, и сразу прошла в комнату. Пахло пшенной кашей и еще чем — то жаренным, похожим на кабачки. В главной комнате возле стола суетились Иста и Юта. Иста кивнула мне, мол, правильно, уйди пока к себе. В комнате я лежа слушала голоса мамы с дочкой, и боялась прихода отца. Чей он отец? Наш? Мы сестры? Потом поняла, что я начинаю думать в совершенно другом русле. Вспомнила наш разговор о жизни в средневековье, о пяти зажигалках оператора.

Иста отправила дочь с глиняной миской и завязанным в полотенце хлебом, и велела дать травы овцам. Наверное, она не хочет, чтобы девочка подслушала наш разговор.

— Сири, иди сюда, пообедаем, и ты расскажешь мне — что ты помнишь. — Иста улыбнулась и отвернулась к огню, над которым висел котел. На камнях стояла большая сковорода. Она накладывала в глиняные миски что — то темное, похожее на рагу, и добавляла из сковороды какие — то жаренные овощи. Сняла большой котел, и повесила другой, наполненный водой. Длинной кочергой скучковала угли под котлом, и принесла на стол большой каравай уже отрезанного хлеба.

Я села за стол, и с благодарностью подвинула свою миску.

— Поешь хорошенько, ты два дня спала, должно быть знатно проголодалась! — улыбнулась Иста, нарезая серый, почти черный хлеб огромным ножом.

— Как два дня? — деревянная ложка со странной кашей — рагу зависла у меня перед ртом.

— Ешь, не гневи Фару, — строго ответила Иста, и принялась за еду.

Каша была непонятной, но вкусной — крупа по запаху напоминает пшено, а выглядит как перловка. В каше было мясо и травки. Жареный овощ я так и не узнала, но на вкус он оказался практически картофелем, только сладким. Странное сочетание, но чем больше я ела, тем сильнее урчал желудок.

Мы пообедали, и хозяйка сняла котел с кипятком на большой плоский камень. Принесла мешок, похожий на наволочку, и бросила из него в котел горсть трав — запахло покосом и детством. Она разлила чай по большим, почти литровым кружкам, и села напротив меня.