Прошло два месяца, и вот Дрейк уверен, что Кабот ему изменяет. Но это оказалось неправдой.
Через три месяца он не знал, хочет ли дальше ходить в колледж. Я сказал, что пока раздумывает, он должен оставаться в колледже. Поскольку в этом было хоть какое-то подобие смысла, Дрейк остался.
Через четыре месяца парень решил, что Кабот хочет съехать. Кабот же на самом деле хотел только попробовать в постели новые вещи, типа разных игрушек. Ян их тогда обоих чуть не убил.
— Дыши глубже, — предупредил я в тот раз напарника, оставив его на улице, и вошел вместе с Каботом в секс-шоп.
Через пять месяцев Кабота повысили с помощника официанта до официанта, где он нашел свою нишу: общение с людьми. У парнишки были золотистые волосы и загорелая кожа, большие голубые глаза, утонченные черты лица и жизнерадостный характер. Женщины давали ему чаевые, мужчины давали чаевые, и Кабот заводил друзей в мгновение ока. Мечась между учебой и работой, Дрейк чувствовал, будто Кабот от него ускользает. Но все было не совсем так. Парни менялись, и пока Дрейк рос только в плане учебы, Кабот превращался в светского красавца. В прошлой жизни с загородными клубами, выездкой лошадей, охраной и непробиваемой стеной денег его всегда защищали родители. Теперь же проявлялся настоящий Кабот: не только «мальчик» Дрейка, но и тот, кто более чем готов стоять на собственных ногах.
И вот спустя шесть месяцев мне позвонил Дрейк и сказал: «Мне кажется, Кабот хочет пожить один». Так что пришлось идти проверять. Посредником я согласился выступить еще до того, как узнал о возвращении Яна.
— Это не наше дело. Мы не должны беседовать со свидетелем и определять, должен ли другой свидетель-засранец, блядь, оставить первого в покое.
— Нет, наше. А что, если их степень защиты будет зависеть от его ответа? — возразил я Яну и махнул Дрейку, чтобы тот не останавливался. Ян только вернулся домой, и мне хотелось побыть с ним еще хотя бы минуту.
— Не думаю, — покачал он головой.
— Но ты же не знаешь наверняка.
Он остановился и посмотрел на меня.
— Я хочу вернуться домой. Хочу обратно в постель. Хочу долго принимать с тобой душ, как было перед отъездом.
Ян Дойл обожал толкаться в мое горло членом, пока я стоял перед ним на коленях. Наблюдать за тем, как я подчиняюсь ему, для Яна уже стало зависимостью. Я полагал, что это его стремление трансформируется в желание быть сверху, но пока в наших отношениях он наслаждался позицией снизу.
— Как только мы закончим, будет по-твоему, — пообещал я и, прижав ладонь к его щеке, нежно провел большим пальцем по покрытой щетиной коже. — У тебя такой усталый вид. Тебе нужно было просто пойти домой и поспать. А я принес бы ужин.
