Я уставился на Яна. Он уставился на меня.
Я сдался.
— Своим парням ты тоже доверяешь.
— И что это означает?
Я пожал плечами.
— От меня настолько легко отказаться?
— Ты же знаешь, что все не так.
— О, правда? — усмехнулся он. — А как же тогда?
Я наклонился к Яну, почти прижавшись губами к его рту. Мы дышали в унисон.
— Я хочу знать, что ты сказал своему другу.
— А я хочу знать, что творится в твоей голове.
Я хотел отодвинуться, но Ян положил ладонь мне на шею и крепко сжал, удерживая на месте.
— Я — не единственный, кто мог бы оказаться в твоей постели. — Чистая правда. — Мы оба это понимаем.
— Есть такие парни, — согласился он. — Несомненно.
У меня пересохло во рту. Это — еще один преследующий меня страх, помимо мысли, что Ян не создан для брака.
Когда наши отношения только начинались, я считал себя единственным, кто физически способен дать Яну желаемое. Но если существовали мужчины, которым он доверял собственную жизнь, и кто-то из них тоже хотел его трахнуть… То мне соперничать было бы сложно.
Ян задал вопрос, на который у меня смелости не хватило.
— Так почему тогда ты?
Я отстранился, возненавидев этот разговор и злясь, что поднял тему. Захотелось просто все отпустить. Я понятия не имел, почему мне постоянно требовалось давить. Не так уж обязательно знать, что случилось с другом Яна.
— Ми.
Мое внимание осталось приковано к уличным фонарям.
— Посмотри на меня.
Медленно и неохотно я выполнил просьбу Яна.
— Ты такой идиот.
— Крайне полезная информация, — пробормотал я, наклонив голову на бок и прислонившись к оконному стеклу.
— Кон, — тихо проговорил Ян. Я понял, что он говорил по телефону. — Мы с Миро выйдем минут на двадцать. Нужно поесть.
— Где ты, черт возьми, собрался есть? Мы же в Энглвуде.
— И что с того?
— Что вы останетесь в гребаной машине. Тут небезопасно.
— Да не настолько все плохо.
— Ни хрена подобного, — усмехнулся он. На фоне послышался смех Ковальски. — Жилет на тебе?
— Можешь уже заткнуться и прикрыть нас?
— Десять четыре>6, — язвительно произнес Кон.
Мне требовался свежий воздух. Я собрался вылезти из машины, вспоминая, какие заведения находились поблизости. Но Ян ухватился за ткань шерстяного охотничьего пиджака у меня на груди и сжал кулак.
— Что ты творишь? — проворчал я.
Он дернул меня к себе, обхватил лицо ладонями и крепко, грубовато поцеловал. Я с готовностью открыл рот, позволив его настойчивому языку найти мой. Поцелуй был горячим, свирепым, атакующим. Я тихо проскулил. Ян дотянулся до рычага, опустил сиденье, и я оказался под ним, согласный на все.
