Я кивнула, снова испытывая желание пнуть мужчину, снимающего с меня датчики, и когда мне притянули халат, чтобы прикрыться, ухватилась за него, как тонущий за спасательный круг. Только одевшись, я почувствовала себя лучше.
Выйдя в коридор, я увидела Мишу, ожидающего меня.
— Как самочувствие? — ласково спросил он.
— Устала немного, — ответила я. — Ведут уже спать. А ты езжай домой. Хоть выспишься нормально.
— Договорились. Завтра к утру постараюсь сюда вернуться до того, как ты проснёшься, — произнёс он и наклонился поцеловать меня в щёку, но я сделала шаг назад и отрицательно качнула головой, прошептала: — Яркие эмоции. Не хочу завтра краснеть.
Миша тихо рассмеялся, поняв, что я имею в виду, а потом помахал мне вслед, когда врач с помощником повели меня по коридору.
Комнату, в которую меня привели в этот раз, выглядела почти по-домашнему. Светлые обои с неброским рисунком, мягкое ковровое покрытие на полу, плотные шторы на большом окне, кровать, приготовленная для сна и тумбочка с ночником, стоящая рядом, создавали атмосферу уюта. Но приборы, находящиеся у кровати, опять же зеркало, вмонтированное в одну из стен и камера наблюдения под потолком, давали понять, что это исследовательская лаборатория.
— Здесь вы будете спать, — сказала Надежда Фёдоровна. — Сейчас Тихон Борисович снова прикрепит к вам датчики, и можете ложиться. Не бойтесь крутиться и принимайте удобную позу для сна. Датчики прикреплены хорошо, а провода гибкие.
— Я не запутаюсь в них? — с опаской поинтересовалась я, снова сняв халат и стараясь абстрагироваться от неприятных прикосновений помощника. — И коротковаты они. Если начну блуждать, могу что-нибудь повредить или снять…
— Не волнуйтесь. За этим мы будем следить, — заверила врач.
— Ну, тогда ладно, — пробормотала я, опять зевая.
Когда, наконец, всё было сделано, я легла в кровать и, укрывшись одеялом, закрыла глаза. «Надеюсь, во сне не опозорюсь. Хотя после этого неприятного Тихона Борисовича и разных увиденных картинок, сомневаюсь, что мне приснится что-нибудь хорошее…», — подумала я, почти сразу засыпая.
* * *
В комнату, выкрашенную в белый цвет и большую часть которой занимал огромный, длинный стол с мониторами и разнообразными приборами, вошёл мужчина лет тридцати и женщина. Здесь уже находился ещё один мужчина, и сидя в одном из кресел, смотрел в стекло в стене, сквозь которое виднелась комната с кроватью и пациентка, лежащая в ней.
— Нет, Лука, вот честно, тебе памятник надо поставить, что взялся разыгрывать её мужа! — Тимур брезгливо посмотрел на Иру, лежащую на кровати. — Всё равно не понимаю, как ты можешь к ней прикасаться. Она же вся в шрамах. Её что, пропустили через мясорубку, а потом снова сшили? Отталкивающее зрелище.
