Надо вызывать полицию. Пусть осматривают квартиру, решают, есть состав преступления или нет. Переживания отца к делу не пришьешь; конечно, можно надавить через нужных людей, поднять на уши весь угрозыск, но Гармашов не слишком любил быть обязанным кому-то. К тому же в душе он до сих пор оставался самым обычным программистом, которого больше интересует рабочий процесс, чем презентация нового девайса. И пусть в последнее время он выступал в роли куратора, который всего лишь принимал готовый проект, природная скромность никуда не делась.
С другой стороны, речь идет о его единственной дочери, и это, возможно, как раз та самая ситуация, когда надо забыть о принципах и амбициях.
Покусывая нижнюю губу, Костя вновь достал мобильный и, найдя нужный номер, нажал кнопку вызова. Поднеся трубку к уху, он дождался, пока закончатся гудки, и сказал:
- Помоги. Катя пропала.
Процесс пошел.
На щуплом и сутулом Кваге потертая толстовка висела, как на пугале, о чем я незамедлительно ему сообщил.
- Пошел ты, Герман, - беззлобно огрызнулся мой рыжий друг, шлепая огромными баскетбольными кроссовками по лужам.
Втроем мы брели в направлении пригородного железнодорожного вокзала. Сеть поднять так и не удалось, поэтому пришлось вспомнить, каково это – самим топать за билетом.
- Дай мне позвонить, - упрямо твердила Катя.
Мы нарядили ее в нелепые старые шмотки, которые Квага таскал еще на первом курсе универа – потертая полосатая водолазка, синие джинсы и донельзя затасканные кеды, изначальный цвет которых теперь угадать было попросту невозможно. Катя скрипела зубами, надевая на себя все это безобразие, но терпеливо молчала. Альтернативы все равно не было – Квага, похоже, надолго уложил весь район.
- Не дам я тебе мобильник, - ответил я.
- Почему?
- Ты уже в двадцатый раз этот вопрос мне задаешь. А я тебе в двадцатый отвечу: потому, что жить хочу. И Квага хочет, поэтому у него телефон тоже просить бессмысленно.
- Да не стану я на вас капать, зачем мне это? – возмутилась Катя.
- Мы тебя знаем два часа. Ты вот нам до конца доверяешь?
- Ну… - Она замялась, и я закончил за нее:
- Разумеется, нет. И мы тебе не доверяем тоже.
- Но отец же будет переживать!
- И потому мы не ждем, пока сеть поднимут, а идем за билетом на вокзал. Ты сядешь на поезд и поедешь домой, к своему папе, а мы потихоньку соберем вещи и свалим куда-нибудь, чтобы твой родитель нас, не дай Бог, не прижучил за наши эксперименты.
