— Ты лжец, — проговорил отец, глядя на Эдана в упор. — Мальсента ушла наверх сразу же за тобой. Больше никто не видел ее живой...
— Да, Эдан лжет, — подтвердила я, выступив вперед. Я могла бы сказать, что наблюдения не слишком трезвых гостей — вовсе не доказательство вины, но что толку метать слова перед толпой жаждущих крови? — Я слышала, как тетя Мальсента повздорила с ним.
Воцарилась тишина, потом зал загудел.
— Вьенна, о чем ты? — спросила мама, но я не взглянула ни на нее, ни на Альрика.
— Я слышала, как они поругались,— повторила я. — А потом тетя Мальсента ушла прочь. Она спотыкалась на ходу, потому что выпила лишку.
— Вот именно! — воскликнул какой-то из соседей. — Достаточно было подтолкнуть ее и...
— Эдан не мог этого сделать! — я возвысила голос, чтобы перекрыть гул голосов.
Мать-наставница говорила: толпу невозможно переубедить, она уже думает, как единое целое, но... ее можно ошеломить, сбить с толку. Что же такого сказать, чтобы они отвлеклись?
— Эдан не мог этого сделать! — повторила я еще громче. — Я встретила его сразу после разговора с тетей Мальсентой, и тогда она еще была жива! А потом... потом... Эдан остался со мной до рассвета.
Гул голосов разом умолк.
— Твои колени — не самое мягкое ложе, — не удержался Эдан, но его не слушали, все смотрели на меня.
— Могу поклясться, что так и было, — сказала я, не солгав ни единым словом.
— Какой... позор! — едва слышно произнесла матушка в наступившей мертвой тишине и рухнула в обморок. Отец вовремя ее подхватил — этот трюк она демонстрировала не первый раз.
Но тишина не могла длиться вечно. Еще минута, и кто-нибудь сообразит сказать, что Эдан мог велеть любому из своих людей расправиться с тетей Мальсентой...
Нет, конечно, Эдан сумеет уйти с боем, я видела, насколько он собран — доводилось наблюдать братьев-наставников на тренировках, а это было чем-то намного большим. И мне вовсе не хотелось увидеть, как Эдан прорубает себе дорогу к выходу, где ждут его люди... Он ведь и моего отца может убить, если тот станет на пути! И если ему не оставят выхода...
А потом что? Война с соседями? Оборониться Эдан сумеет, не сомневаюсь, но во что все это выльется?
— Матушка права, — сказала я, пока никто не успел встрять, и шагнула вперед. — Я опозорила себя. Прости, Аль, я люблю тебя, но... как брата. А выход у меня теперь только один...
В руке моей сверкнул короткий острый нож — такой легко спрятать хоть за корсажем, хоть в складках юбки.
