- Что? - смутилась Галинка.
- Да ничего, - он подцепил пальцем тонкую бретельку её ночной сорочки и спустил с плеча, а затем нежно провёл ладонью по смуглой шелковистой коже. - Любуюсь своей женой-красавицей. Это ведь не запрещено?
- Вообще-то нет, но ты нарочно тему переводишь? - уличила его она и снова, поддавшись внутреннему порыву, качнулась вперёд, чтобы обнять мужа. - Я волнуюсь, Саша, - призналась Галинка нерешительно, поглаживая его по обнажённой спине. - За тебя и твоё здоровье.
- Я здоров, как бык! - в притворном гневе возмутился Белецкий, опрокидывая жену на простыню и подминая под себя. В его глазах цвета моря отплясывали джигу столь любимые Галинкой хулиганистые чёртики. - Доказать?
- А вот докажи, - подначивая, она лукаво стрельнула в него взглядом и, дурачась, высунула язык, а затем многозначительно добавила:
- Только тебе придётся о-о-очень хорошо постараться, чтобы я поверила...
- Не сомневайся, я о-о-очень хорошо постараюсь, - передразнил он её. - Только потом не жалуйся!
И уже через мгновение она и думать забыла обо всех своих подозрениях и страхах...
Час спустя, когда разнеженная его поцелуями и счастливая Галинка снова заснула, Белецкий спустился в кухню и долго сидел за пустым столом, пытаясь справиться с волнением. Неясная, смутная тревога не отпустила его даже после секса. Если бы он сталкивался с подобным раньше, если бы верил во всю эту паранормальную чушь, то, наверное, назвал бы это предчувствием. Он ощущал неприятный холодок в груди и никак не мог успокоиться, словно подсознательно ждал дурных вестей или событий. Ужасно хотелось закурить, но сигарет в доме не водилось - он распрощался с этой привычкой несколько лет назад.
За окнами медленно занимался вялый рассвет. Наверное, следовало вернуться в спальню, к Галинке под бочок, и доспать хотя бы ещё немного... у него сегодня утренняя репетиция, надо быть активным и бодрым. Однако он знал, чувствовал, что не сможет заснуть. Сна не было ни в одном глазу. Мыслями Белецкий всё возвращался и возвращался к тому проклятому сновидению...
Наконец, не выдержав, он встал, прошёл в гостиную и отыскал где-то под кипой глянцевых журналов свой старый студенческий фотоальбом. Потрёпанный, с разлетающимися выпадающими страницами, с захватанной обложкой... Белецкий не любил фотографироваться для себя и, тем более, распечатывать затем фотографии - с тех самых пор, как сделался известным актёром. Слишком уж много стало в его жизни назойливых фотовспышек от настырных папарацци и восторженных фанаточек с просьбой попозировать с ними вместе. Вот и получалось, что, кроме студенческих снимков, Белецкий не хранил в доме больше никаких фотографий. Жена, правда, распечатала несколько свадебных фоток и повесила в рамочках на стене - он не смог отказать ей в этом милом пустяке. А в остальном... он вовсе не желал лишний раз любоваться своей, пусть даже красивой, физиономией, на которую буквально молилось большинство женщин страны. Позирование давно стало просто работой. Рутиной. Частью профессии...
