Гаранин, почувствовав, как его снова охватывает желание, покосился на сковородку, стоявшую на конфорке печурки, примыкавшей к большой русской печи.
— Иди ко мне, маленькая, — хрипло позвал он, и когда Света шагнула к нему, одним движением усадил ее на крепкий кухонный стол и распахнул полы халата.
— Нет сил ждать, — пробормотал Арсений, проникая в мягкую податливую плоть и задавая ритм. Девчонка прижалась к нему всем телом, поерзала, послушно принимая в себя ГГ — гордость Гаранина, и, приноравливаясь к нужному темпу, слегка застонала.
«Глупенькая давалка, — жалостливо хмыкнул про себя Арсений, оглаживая ладонью девичью щеку. — И тут врешь. Но кого ты пытаешься обмануть?»
— Вкусная жареха, — довольно протянул Гаранин, выгребая из сковородки остатки картошки. — Сама-то что так мало съела?
— Не лезет, — печально усмехнулась Света. — Я в последнее время вообще есть не могу.
— Здесь Север, маленькая, и без нормальной еды не выжить. Брось свои диеты и налегай на картоху, или вот бычков в томате еще возьми.
Он придвинул к ней полупустую банку.
— Хлебушком помакать — самое оно, — запричитал, заохал.
«Зачем он из себя местного строит? — в сердцах подумала Света. — Ну какой из него деревенский дед? На лице высшее образование и школа МБА написаны».
Света поморщилась.
— Не люблю рыбные консервы, — пробормотала она. — Разве что макрель…
— Макрель? — захохотал Сеня. — Скумбрия по-нашему?
— Допустим, — согласилась она. — Но с мидиями и лимоном. Очень вкусно.
— Мидии у нас в стране только мороженые, — отмахнулся Гаранин. — А тут и таких нет. В каком ресторане тебе сей деликатес подавали?
Света промолчала. Объяснять что-либо хозяину дома не хотелось.
— Уже забыла, — бросила она. — Мы раньше по ресторанам часто ходили.
— С кем? — заинтересовался Арсений.
— С мужем, с друзьями, — она передернула плечами. — Да мало ли…
— Ты замужем? — напрягся он, представляя, как к нему в дом вваливаются люмпен-пролетарии и пытаются махать кулаками. Или шантажировать. А еще хуже, если вычислят, кто отец, и заявятся к нему.
— Нет, — насупилась гостья над нелюбимыми бычками. Принялась сосредоточенно есть.
— Развелись? — небрежно хмыкнул Гаранин и потянулся за чайником с заваркой и огромной, как ведро, кружкой.
— Он погиб два года назад, — печально заметила Света.
— С катушек слетел? — сварливо пробрюзжал Гаранин, подразумевая любовь к водочке или к наркотикам.
— На машине разбился, — прошептала Света. И Арсений почувствовал, как у нее дрогнул голос. Видать, до сих пор не отпустило. Хотя и не мешает по чужим койкам путешествовать. Эх, бабы-бабы!
