Красный флажок в руке Шона прочертил резкую дугу.
Огонь!..
Огонь!..
Огонь!..
Пушки, сотрясая землю, выплевывали снаряды навстречу двум "мухобойкам", снижавшимся над мостом. В орудийных гнездах вокруг лафетов поблескивали сотни разбросанных медных гильз.
Лица солдат с воспаленными, красными глазами почернели от порохового дыма. Для них не существовало сейчас ничего, кроме распарывавших небо реактивных машин. Люди оступались, падали и поднимались снова, не сводя глаз с самолетов, не замечая глины и сажи на гимнастерках, не обращая внимания на раны и ссадины, на кровь, которая, смешавшись с землей, бурой коркой запекалась на руках и на лицах и темными пятнами, вместе с потом и грязью, расползалась по одежде. Они слились в единое целое со своими пушками, посылая в небо снаряд за снарядом...
Самолеты поодиночке и по два стремительно уходили вдаль.
Девушки-ополченки из меддружины, перебежав через поле, рассыпались по позициям. Несколько человек с бамбуковыми носилками сразу побежали к перевернутому орудию. По полю спешила еще одна группа ополченцев - мужчины и женщины.
Комиссар подошел к Шону. Почему-то сейчас особенно бросалось в глаза, что ротный совсем молод. Шон потерял где-то свой шлем, гимнастерка его была разорвана в клочья и вся залеплена грязью, волосы, ресницы и брови стали серыми от песка и пыли. Он выплевывал набившийся в рот песок.
Суан понял, что Шон тоже был засыпан взрывом в траншее.
Увидев комиссара, Шон широко улыбнулся.
- Где Тхань? - спросил Суан.
- Он во время боя был у третьего орудия. Наверно, еще там. - Шон мотнул подбородком в сторону перевернутой пушки.
В траншее, наполовину закаленный землей, сидел телефонист, прижимая к груди аппарат.
- Ну как, есть связь с КП группы?
- Товарищ Шон, где-то на линии разрыв. Разрешите, я пойду и исправлю?
- Хорошо, идите. Только осторожнее! И побыстрее!..
Самолеты возвращались обратно. Шон вскочил на груду земли около воронки и, взмахнув флажком, закричал:
- Рота! Внимание!.. Вести огонь залпами!
На этот раз самолеты заходили прямо на мост. Один за другим они разворачивались со стороны солнца и, отбомбившись, уходили на восток, к морю. Но огонь "единицы" и соседей с той стороны реки каждый раз смертоносным острием вонзался в небо на их пути. И они сворачивали в сторону, сбрасывая бомбы куда попало.
Зенитчики, видя эффективность своего огня, стали действовать слаженней и точнее. Один из самолетов загорелся и стал уходить, набирая высоту.
