Майлз прожевал, проглотил и выдохнул:
— Вау.
Он чуть не словил гастрономический оргазм. Линли слегка улыбнулся, вытянул руку и провел большим пальцем в уголке рта Майлза. Майлз напрягся, потому что этот жест не мог быть ничем иным, как… Мысль оборвалась, когда на его глазах Линли слизнул с пальца каплю Crémant d’Alsace.
То, что отразилось на лице Майлза, заставило Линли улыбнуться.
— Нравится?
— Как последняя трапеза смертника, — прокомментировал Майлз.
Линли рассмеялся, но затем сказал:
— Не уверен, что до конца оценил шутку.
— Можно спросить тебя кое о чем?
— Конечно.
— Почему Маргаритка оставила дом мне? И пожалуйста, не надо говорить, что она хотела, чтобы он достался мне.
Выразительные брови Линли поползли вверх.
— Скорее всего, именно так и было.
— Да, но почему? Мы не были слишком близки. Не уверен, что вообще ее знал. И… — Это отозвалось болью, потому что сильно огорчало мать Майлза. — Она ни разу не навестила маму, когда та заболела.
Взгляд Линли вспыхнул и погас. Помолчав, он произнес:
— Моя мать была не слишком… хорошим человеком.
— Что это значит?
— Болезнь и смерть Алекс не прописаны в сценарии Маргаритки. В ее постановке разрешен только счастливый конец.
Майлз не нашелся, что ответить. Он даже не был до конца уверен, что понял Линли.
— Конечно, потом, когда было уже поздно, она жалела обо всем. Но такова моя мать. — Рот Линли изогнулся в невеселой улыбке. — Так что Маргаритка решила поиграть в фею-крестную. Она всегда предпочитала широкие жесты обычным проявлениям чувств.
Эта хладнокровная оценка подтвердила мысли Майлза.
— Не пойми неправильно, — продолжил Линли. — Я любил ее. Она моя мать. Но я никогда не питал иллюзий относительно нее. Кроме того, — сардонически добавил он, — Ты избавил нас с Оливером от необходимости делить имущество. Не знаю, опасалась ли она того, что мы передеремся из-за дележа семейных сокровищ или что, не задумываясь, продадим дом вместе с содержимым. Во всяком случае, уверен, она хотела преподать нам урок.
— Ты разозлился?
Линли, казалось, задумался.
— Поначалу, возможно. Оливер точно больше, чем я. Но дом принадлежал ей. И она была в праве поступать, как ей вздумается.
— Вы оба с таким вниманием отнеслись ко мне.
В улыбке Линли появился намек на насмешку.
— Я не собирался. Но что-то в тебе есть, Майлз…
— Сладкие речи дьявола. — Майлз поднял глаза и увидел Оливера в компании высокой элегантной девушки, обладательницы длинных волос цвета карамели. Пара подошла к их столику.
