– Так принцессы или дворца? – переспросила Варна.
– Это так важно?
Варна обменялась взглядами с Джудасом.
– Полагаю, да, – наконец продолжила она. – Ни от кого из нас не укрылось то, как ты изменился в последние дни, Давен. Я уж не говорю о том, как изменилась цель нашего странствия…
– Я помню о работе, Варна, – перебил её Давен. – Но сейчас есть вещи поважней.
– Да чёрт с ним, с заданием, – вклинился Джудас. – Речь о том, что эта девчонка тобой управляет. Такое чувство, что у вас одна голова на двоих – и сейчас она на её плечах.
– Ты решил, что не хочешь видеть меня вожаком? – взгляд Давена стал ледяным. – Я никогда не держал ни тебя, ни кого-либо ещё.
Джудас возвёл глаза к потолку и пробормотал короткую молитву на родном языке.
– Мы беспокоимся за тебя, – сказала Варна. – И мы признавали вожаком тебя, а не её.
– Ничего не могу вам обещать, – отрезал Давен.
– Если она попросит – ты всех нас предашь, так? – поинтересовалась Варна.
Давен промолчал.
– Не думаю, – ответила за него Каена и потёрла переносицу. – Я с Давеном дольше вас всех и доверяю ему, что бы ни произошло. Это не первый случай, когда его представления о долге уводят нас в сторону от намеченного пути. Но я готова следовать за ним.
– Спасибо, – сказал Давен тихо и накрыл её руку своей. Каена молча кивнула. Джудас издал похожий на кряканье звук.
– Ладно, – сказал он. – Наверное, я должен извиниться перед тобой. Не думал… Что она так много для тебя значит.
– Много, – Давен серьёзно посмотрел на него. – Но и о вас я не забуду. Это разное, Джудас. И вы должны понять… – Давен вздохнул, подбирая слова: – Я был рождён, чтобы служить ей. Я знал, что буду ей служить, с тех пор, как научился говорить. И я мечтал об этом. Мечтаю и сейчас.
Он встал и оглядел спутников ещё раз.
– Подумайте. Если не доверяете мне… Самое время уйти. И… мне, наверное, тоже стоит побыть одному.
Давен бродил по коридорам без всякой цели. Каждый камень в этом дворце нёс в себе память, к которой он боялся прикоснуться. Долгие часы на посту, проведённые у каждых дверей. Интриги и подвиги, предательство и любовь.
Больше не осталось ничего. Только холодный мрамор да фигуры древних героев под потолком – героев, на памяти о которых он рос. Героев, чьих имён не помнил никто, кроме него.
Стены дворца, некогда мерцавшие призрачным светом магии, теперь казались безжизненными и чужими. И Давен почти не удивился, когда за очередным поворотом услышал в отдалении тихий плач. Он узнал этот голос – не мог не узнать. Сердце бешено забилось в груди. Стальным обручем стиснуло виски. Он повернулся вокруг своей оси, чувствуя, как теряет ориентацию в бесконечных лабиринтах дворца.
