– Какого хрена! – запищал я не своим, ломким голоском.
ГЛАВА 12
Василиса
Звезданула я этим подарочком волшебным от души! Со всего размаху, со всем воодушевлением! Как увидела с порога, что у босса штаты оттопырены так, что ширинка скоро лопнет, так крышку и снесло вместе с мозгом. Ему мало?! Он меня целую ночь вдоль и поперёк прокачал, все прошивки обновил! И всё МАЛО?! Снова готов к труду и обороне?
Не зря говорят – не бесите беременных. Ох, не зря. А я взбесилась! И я, чтоб у босса шнур прямостоящий бантиком завязался, беременна! От этого самого шнурочка волшебного! Схватила первое, что под руку попалось, да как…
Когда загремело, а со стен посыпались жуткие маски и, кривя свои уродливые рты, накрыли бесчувственного босса медным тазиком, поняла, что совершила непоправимое. Мало того что прибила босса ядрёным подарочком его противного клиента с масляными глазами и блином вместо волос, я ещё и убила отца моего ребёнка! Да, я идиотка, но все равно категорически против абортов! Лучше буду матерью-одиночкой, чем убийцей своего малыша… Но убийцей таки-стала. Папы своего малыша. Ощутив дурноту, покачнулась и брякнулась в обморок.
Мир возвращался медленно и неохотно. Я пошевелилась и, хрипло застонав, попыталась подняться.
– Какого хрена? – противным тонким голоском заверещала какая-то девица.
Горько усмехнулась: так вот почему босс на ковре стоял в раскорячку и в полной боеготовности! Бабу ждал, продолжения ночного банкета, бык такой, хотел. Получил меня, да сразу на другую переметнулся. Лишь бы во что-то воткнуться! И кто она? Наверняка та самая, из айтишного отдела, с накачанными губами! Василию нравится, когда его внизу… облизывают.
Зло откинула жуткие маски, которые ненавидела всей душой, да поднялась. Но при взгляде на девушку, потеряла дар речи. Я смотрела на лицо, которое каждое утро видела в зеркале! Глаза вытаращены, рот открыт, фигура застыла в странной изломанно-кукольной позе. Мой старый пуховичок, и дорогущие, подаренные Сантаной, сапоги на десятисантиметровой шпильке. Хихикнула, и тут же заткнулась: голос прозвучал низко и грубо. Посмотрела на свои руки, тронула золотистый ролекс, провела пальцами по своему лицу… «Своему» условно, поскольку раньше щёки эти были гладкими, а не колючими.
– Побриться не успел, – пропищала девушка с моим лицом, и у меня снова закружилась голова.
Девица тоже разглядывала свои руки, потыкала грудь и захохотала так истерично, что я поморщилась. Неужели у меня настолько противный голос? Казалось, он намного приятнее для слуха… Девушка с моим лицом резко замолчала, булькнула и, согнувшись, оросила щедрой струёй и ковёр, и какой-то древний фолиант на нём.
