Однако начиная с лета 1920 года, в этом направлении точно так же замечается перелом. В правозаступники (институт, соответствующий прежней защите) начинают поступать бывшие адвокаты, юристы и лица с судебно-административным служебным стажем. Все они стараются внести элемент порядка и строгой законности и согласованности судебных решений.
Благодаря тому, что многие категории судебных дел советская власть относит к компетенции чрезвычайных комиссий, то крупные дела уголовного характера в народные суды обыкновенно не попадают. Военно-революционные трибуналы получают обычно дела, уже предварительно просмотренные следователями Чека с их резолюциями. Если дело обвиняемого не закончилось его расстрелом по приговору коллегии Чека, то он обычно может уже считать себя спасенным, так как в судопроизводстве ревтрибунала имеются уже некоторые основные гарантии справедливости и беспристрастности. Карательная система, усвоенная этими трибуналами, весьма несложна и не лишена остроумия. Виновного, если он вообще не освобожден от всякого наказания, либо присуждают к расстрелу, либо все сводится к заключению его на срок не свыше 5 лет, причем последний срок уже при отбывании наказания последовательно сокращается по разным поводам и обычно не превышает в общем одного года. Разрешаются: досрочное освобождение, условное осуждение и другие облегчения участи приговоренных к отбыванию наказания.
Сидение в советских тюрьмах представляет из себя мало приятного. Об этом уже многократно писалось, и я на этом останавливаться не буду. В лучших условиях по сравнению с другими оказываются заключенные, которым разрешается приносить из дому пищу. Право это по большей части обставляется всевозможными ограничениями, чрезвычайно тягостными для приносящих еду. Иногда дежурные красноармейцы еще жестоко потешаются над последними, отказываясь принимать передачу. Можно себе представить, какое волнение овладевает ими, знающими, что обычно отказ в приеме передачи означает отсутствие в живых самого адресата. После этого наводятся справки, и оказывается, что это недоразумение: заключенный жив, и ему можно приносить пищу.
Репрессии, чинимые в последнее время большевиками в тюрьмах против заключенных их политических противников, эсеров и меньшевиков, вызвали в конце апреля 1921 года в различных тюрьмах Москвы, куда они были свезены из разных концов России, серьезные волнения, выразившиеся в буйстве, кошачьих концертах и голодовке. Тюремным начальством в ответ были еще более усилены репрессии, а заключенные постепенно были высланы в другие города, преимущественно во Владимирскую тюрьму, где их поставили в еще более тяжкие условия существования, чем в Москве. Как на курьез можно указать, что в последнее время в тюрьмах стали образовываться свои комячейки из уголовных заключенных, успевших уже получить некоторые преимущества по сравнению с рядовыми арестантами. Однако центр не нашел возможным пойти в этом отношении так далеко и запрещает образование таких комячеек.
