Сам город немедленно изменил свою внешнюю физиономию. Из кипевшего при белых лихорадочной жизнью — Новороссийск превратился в какое-то уснувшее кладбище. Пустые улицы, замершее движение, забитые окна магазинов, закрытые рестораны, тишина (Чеки еще не было; она не поспевала за Красной армией и приехала уже после моего отъезда из Новороссийска) — все это вместе взятое, совсем новое, столь необычайное, произвело на меня такое сильное впечатление, что у меня тогда же родилась мысль составлять беспристрастные заметки о том, чему мне придется быть свидетелем в Советской России.
Несмотря на категорический запрет выезда из Новороссийска кому бы то ни было, мне удалось поступить по совету опытных лиц так, что я очень быстро уехал в Ростов-на-Дону с первым воинским эшелоном, к которому я, разумеется, не имел ни малейшего отношения. В Ростов мы прибыли в первый день Пасхи рано утром. На улицах было тихо и пустынно. Я с удивлением смотрел на разрушенные здания и на улицы, заваленные таким количеством мусора и грязи, что по ним буквально нельзя было идти (а в Ростове в это время уже давно наступило тепло). При виде этой картины у меня окрепла мысль о необходимости так или иначе зафиксировать эти необычайные черты современной русской жизни, которые, неизбежно должны будут со временем исчезнуть и изгладиться из народной памяти, как тяжелый сон. Последующая моя служба, при которой мне приходилось сталкиваться с различными сторонами советского строительства и лично видеть все отрицательные его Туапс, окончательно побудила меня привести задуманное в исполнение.
Ныне, находясь уже за пределами Советской России, я вижу, что, несмотря на довольно подробное освещение ее современного положения в прессе, многие стороны жизни в ней отражаются неточно и неравномерно, что, что по ним нельзя составить себе той общей картины современной России, которая получается у постороннего зрителя от долговременного пребывания в ней и личных переживаний. Этой работой, составленной на основании упомянутых мною выше заметок, я и хотел бы восполнить имеющийся в этом отношении, насколько мне известно, пробел в зарубежной русской литературе.
Конечно, труд мой не претендует на всеобъемлемость. Для этого нужны годы и годы, и это серьезная задача будущего — шаг за шагом проследить и изучить развитие явлений государственной и общественной жизни в Советской России при большевиках. Тем менее может претендовать моя работа на признание за ней характера систематического исследования, хотя я и старался в ней привести имеющиеся в моем распоряжении материалы и факты в порядке известной последовательности, более или менее равномерно освещающем разные стороны жизни в РСФСР. Напрасно было бы искать в ней и большой научный материал статистико-экономического характера, ибо это не моя задача. В конце концов — это ряд живых очерков, в которых автор имел в виду дать общую картину, рисующую современную жизнь России, как она слагается в действительности.
