леди Рудбекия называет именем своей дочери и
наоборот. Кстати, вот документ о рождении Глории
Клейн, — я достала из кармана свиток и положила
перед молчащей леди. — Я не буду комментировать
рассказ леди Рабуш относительно того, как она
вырвалась из приюта. Я дополню то, о чем она
скромно умолчала.
— Поклепы, я рассказала все, — возмутилась
леди Рабуш, но на нее так посмотрели, что она тут
же замолчала и отвернулась к окну.
— Уважаемые леди и лорды, разрешите вам
представить Валери Кассель. Да-да, леди Рабуш, Вы и есть Валери Кассель. И выступали бы еще
долго, радуя своих поклонников, если бы перед
премьерой, подходя к театру с черного входа, Вы не
увидели, как леди Рудбекия поднимается по
ступеням, зажав в руке билет. Она догадалась, что
Валери Кассель и ее дочь — один и тот же человек, и захотела удостовериться в своих подозрениях.
Участь Вашей девушки-костюмерши, которую Вы
периодически выпускали на сцену в массовке, была
предрешена.
— И вы ей верите? — ахнула леди Рабуш, к
которой вернулось ее самообладание. — Я затаскаю
тебя по судам, гадкая девчонка.
— Ваша мать поняла, почему погибла Валери
Кассель, и больше не предпринимала шагов
встретиться с Вами. Однако у нее были хорошие
друзья… — я замолчала, и раздался спокойный, но
уставший голос профессора. — Вы правы, юная
леди. Рудбекия написала мне письмо, мы
встретились
в
Гринвичхолле…
а
дальше,
театральный критик по моей просьбе познакомил
нас с Рабуш, так звали костюмершу Валери
Кассель, и через несколько месяцев я сделал
предложение, она его приняла.
— Что? Ты женился на мне по просьбе это
старой ведьмы, которую почему-то эта девчонка
называет моей матерью? — прошипела леди, глаза
ее загорелись жутким, мстительным огнем.
— Но ведь это правда, Рабуш, — ответил он, доставая из нагрудного кармана распечатанный
конверт и подавая его старшему следователю, —
здесь свидетельство о рождении Гленн Фэйн и
письмо ее матери. Я получил его за сутки до смерти
Рудбекии. Она действительно знала, что все эти
годы рядом с ней была дочь леди Агаты, и с легкой
душой оставила на леди Глорию все свое хозяйство, уверенная в том, что она не бросит девочек, а
приложит все силы, чтобы дать им образование, небольшое приданое и отпустит в большую жизнь.
— Неужели это за ним охотился лорд
Николас? Ограбление почты и сжигание писем, —
произнес инспектор, — а как он вписывается в эту
схему? Или это отдельное преступление?
— Нет, конечно, все три случая связаны, как я
предположила с самого начала, — произнесла я, не
