моих ног, поставив рядом аптечку.
— Всегда ходили слухи, что высшая нечисть от людей что-то скрывает.
— Всегда?
— Сколько я себя помню. — Он поднял на меня взгляд. — Я никогда в это не
верил, но, знаешь, теперь не могу отделаться от мысли, что моя Рэйя в академии тоже
была такой, как ты.
— Рэйя?
— Грозовая соколица, — пояснил он и усмехнулся. — Характер у нее был
сложный. Когда я освободил ее после завершения учебы, в благодарность Рэйя чуть не
выклевала мне глаз.
— Сложный, — фыркнула я. — Вот у меня характер сложный, а у Рэйи твоей он
был просто поганым. Радуйся, что отделался так легко.
Хельму хмыкнул и начал обрабатывать мою левую ногу. Ощущения были
ужасные. Порезы и царапины жгло от обеззараживающей жидкости, и одновременно с
этим от прикосновений волка было щекотно и тепло. Кожу там, где ее касался Хельму, хотелось почесать, чтобы стряхнуть ощущения от его рук.
— Давай все-таки я сама, а?
— Сиди смирно, — велел он, не поднимая головы.
Эдит перестала плакать и теперь смотрела на нас с любопытством, даже поближе
подползла.
Я улыбнулась ей всеми своими клыками, мне казалось, девочке это должно
понравиться, но в ее глазах снова появились слезы, и она зашмыгала носом.
Никогда не понять мне человеческих детенышей…
— То есть ты самый настоящий боевой маг? — спросила я, искоса следя за Эдит.
Смотреть на нее прямо опасалась, вдруг опять плакать начнет. — Из тех магов, которых
нечисть не любит особенно сильно и которым желает всегда всего самого плохого?
— Вероятно.
— И что дальше?
— М-м-м?
— Ну, ты сидишь тут, обрабатываешь мои раны… Когда пойдешь рассказывать
всем, что я в человека превращаюсь?
— Никогда. Я отдаю себе отчет в том, что с тобой сделают, если узнают правду. —
Хельму серьезно посмотрел на меня. — Не думаю, что могу позволить этому случиться.
Ты спасла мою дочь.
Я посмотрела на Эдит, та гипнотизировала взглядом спину волка и нервно
теребила ухо своего плюшевого чудовища. Мне сложно было представить, в каком
интересном состоянии должен был пребывать мастер, сотворивший это розовое
жутковатое нечто, не похожее, кажется, ни на одно живое существо на всем белом свете, но детеныш почему-то утверждал, что розовый монстр с огромными ушами просто
вылитая я.
— Спасла твою дочь, да? — повторила я неторопливо, пробуя слова на вкус.
Они были такими весомыми, важными, а главное — настоящими.
— А ведь и правда спасла, — с веселым удивлением сказала я. — Слышишь, мелкая, я тебя спасла!
Эдит неопределенно шмыгнула носом.
