законниками существовали определенные правила, но все изменилось после бойни в
Оверане.
— Бойни?
— В тенях началась борьба за власть, — сказал он. — Не состоящий в гильдиях
сброд и мелкие шайки, чтобы не лишиться жизни, покинули столицу и разбрелись по
соседним городам. Нам, расположенным к Оверану ближе всех, особенно не повезло.
Из сказанного им я вынесла только самую главную мысль:
— То есть Эдит теперь всегда будет в опасности?
— Как минимум в ближайшее время. Я приставлю к ней охрану, — пообещал
Хельму.
Детеныш хрипло закашлялся в подушку.
Мы переглянулись.
— Целителя? — не очень уверенно предложила я.
Потрясение и переохлаждение пошатнули здоровье Эдит, но срочно вызванный
целитель заверил, что особых причин для беспокойства нет.
— Ей нужен покой, — сказал он, важно поглаживая пушистые седеющие усы. — И
эти лекарства, — добавил, протягивая Хельму внушительный список.
И ушел.
— Не многовато ли? — с сомнением спросила я со своего нового, сильно удобного
насеста — с плеча волка.
— Лишь бы помогло, — решил он и велел служанке купить все.
Эдит кашляла все страшнее и дольше, вяло капризничала, отказывалась есть, жалобно шмыгала забитым носом и постоянно хотела обниматься. Со мной, что волка, взявшего на себя обязанности сиделки, сильно огорчало.
Ему приходилось уговаривать Эдит поесть и выпить лекарства и читать до хрипоты
сказки, а обнимали только меня. Диковатые взгляды служанок доставались тоже почему-
то только мне, хотя чудить изволил их хозяин.
В какой-то момент — глубокая ночь уже плавно перетекала в сильно раннее утро, волк совсем недавно влил в детеныша очередную порцию лекарств и дремал в розовом
кресле — я почувствовала исходящий от Эдит жар и всерьез всполошилась. Это я должна
была быть теплее нее, это она должна была греться о меня, а не наоборот.
Чтобы не переживать в одиночестве, я разбудила Хельму, и до самого утра мы
вместе сидели над неправильно горячим ребенком, дожидаясь, когда подействует
жаропонижающее.
И вместе, вздрогнув, проснулись, когда покой в доме нарушила гостья.
Разрываясь между желанием еще поспать и здоровым тарсовским любопытством, которое требовало узнать, кто там заявился, я решила ни в чем себе не отказывать и
поехала вниз, на первый этаж, на плече волка. В полудреме, на всякий случай вцепившись
в его волосы и слабо покачиваясь в такт шагам.
У входа, быстро стягивая перчатки и одновременно пытаясь расстегнуть пальто, стояла блестяшка. Но сегодня она была какая-то не такая. На кремовом пальто и
