Дайна знала, что Гога Пятаку врал, никаких справок он навести за это короткое время еще просто вообще даже не успел, но врал он, как говорится, очень даже убедительно. Видимо, сказывался прежний опыт работы в уголовном розыске. А может быть и нет. Может быть, он в тот самый момент самым настоящим образом импровизировал.
– Сейчас-то вам от меня что надо? – выслушав всю эту тираду, устало поинтересовался у Гоги Пятак. – Тем более, что, как вы сами говорите, вам уже все известно.
– Вот, сразу видно, что вы никогда ранее не общались с представителями правоохранительных органов, – загадочно прищурился Гога и весело добавил: – А чистосердечные признания-то еще никто вроде бы и не отменял! Пишите! – потребовал он. – Все пишите! Имена, телефоны, явки… И чем подробнее, тем лучше. А также не забудьте указать фамилии своих жертв.
И в подтверждение своих слов он положил перед Пятаком чистый лист бумаги и ручку.
К этому времени солнце уже скрылось за горизонт, хотя и было еще достаточно светло.
В ретро-парке ВДНХ тут же зажглись яркие фонари.
– Так вы хотите, чтобы я вам все на бумаге изложил? – глядя на этот чистый лист, немного разочарованно удивился Пятак и снова полез в карман.
О чем-то раздумывая, он принялся жевать свой этот неизменный арахис.
А Дайна пнула Гогу под столом по ноге, чтобы не терял бдительность, а то мало ли чего, а сама при этом напомнила Пятаку:
– Я же вам говорила, что вы страшный человек.
– Говорила! А я с этим и не спорю, – тут же пожал он плечами. – И тогда не спорил, и сейчас не спорю.
– А знаете почему? – был от Дайны ему новый вопрос.
Надо сказать, в этот самый момент ее просто будто бы прорвало. Это в прошлый раз, будучи при разговоре с Пятаком совершенно одна, она его страшно боялась, а теперь, при Гоге боязнь мгновенно прошла, осталась одна только жгучая ненависть и неприязнь. Дайна от этого самого неприятия даже на «ты» в разговоре с Пятаком неожиданно для себя в какой-то момент вдруг перешла, хоть Пятак и был гораздо много ее старше по возрасту.
– Ну и почему же? – бросив в рот пару новых ядер арахиса, спросил он у нее.
– Ты страшный человек не только потому, что много невинных человек на тот свет отправил. Но еще и потому, что своим ученикам жизнь испортил и самым настоящим образом их судьбу погубил, с самого юного возраста научив добывать деньги таким вот преступным способом.
– Ну, в общем, тоже ни капли не спорю, – снова согласился с нею Пятак.
Выглядел он при этом совершенно спокойно и вроде бы как даже безучастно, будто бы никогда в жизни не совершал никаких жутких преступлений и отвратительных деяний.
