Дайна хотела было рассказать, что имеет подозрение на то, что кто-то из постояльцев вчера в тот самый почти уже просроченный стаканчик йогурта подмешал отраву, вероятнее всего каких-нибудь растолченных таблеток, чтобы вызвать у выпившего молочный продукт передозировку.
И ведь неспроста Марьяна, скушав йогурт, заявила вчера, что он горький, решив, что это от ее горьких слез. И поскольку стаканчик йогурта был подписан пусть и чужим именем «Марина», но все же явно предназначался Дайне, значит, отравить хотели именно ее, Дайну…
Дайна стояла посреди коридора и размышляла над всем этим.
И все, кто был в коридоре терпеливо ждали от нее ответа, но только так и не дождались – Дайна просто ушла к себе в комнату, легла в кровать и с головой накрылась одеялом.
– Расскажи, что случилось, – в какой-то момент села на край ее кровати Ира. – Что-то угрожает твоей жизни?
Дайна какое-то время молчала, а Ира просто сидела рядом и легонько, как ребенка, хлопала ее по спине.
– Не могу пока ничего сказать, – в какой-то момент отозвалась Дайна. – Я и сама еще толком ничего не понимаю.
– Хорошо! Не хочешь говорить, не надо.
Сказав это, она ушла, а Дайна, накрывшись одеялом, как говорится, дала волю слезам. Она вспоминала вчерашний полуночный разговор с Марьяной и плакала, понимая, что сама своими руками дала ей этот злополучный стаканчик йогурта. И Марьяна выпила этот горький и совершенно не понравившийся ей йогурт до дна из одного только, может быть, уважения к Дайне.
Проплакала Дайна с переменными перерывами на дремотное забытье почти до пяти часов вечера, после чего одеяло с себя скинула и огляделась.
В комнате она была одна. Света и Вероника, судя по всему, наконец-то оставив свои гаджеты отправились в город на осмотр достопримечательностей.
Ира тоже ушла куда-то по своим делам. Постель ее была заправлена, но сумка и вещи все еще были на месте.
Дайна встала и направилась в душевую мыть опухшее и раскрасневшееся от соленых слез лицо.
В душевой Дайна включила воду, склонилась над раковиной и стала брызгать в лицо ледяной водой, как вдруг обратила внимание на то, что в одной из душевых кабинок кто-то плещется, напевая противным голоском какую-то старомодную песенку.
Дайна никогда не пела в душе и просто терпеть не могла, когда это делали другие. Ведь, спрашивается, зачем это вообще делать и, главное, с какой целью.
На вешалке рядом с дверцей кабинки висело полотенце, а также достаточно теплое платье цвета горького шоколада и белая вязаная пелеринка.
