Вера удивленно смотрела вслед удаляющейся модельной походкой ведьме. Хороша, зараза, и начальнику подходит. Подходит? Она? Ну да, он же тоже красавец. Красавец? Вера подумала, что он действительно очень даже ничего. Даже очень. А уж когда крылья расправляет, вообще неотразим. Она впервые обратила внимание на его мужскую красоту именно в тот момент, когда все в ужасе разбежались. Пути господни неисповедимы! С красивым мужчиной и должна быть красивая женщина. А Карина… Многие женщины ведут себя так неадекватно, когда ревнуют. Вера понадеялась, что с этой, пусть и женщиной с ненормированным чувством собственности, Берестову хорошо. Почему то Вере это было важно. Она ласково погладила фейку по пузу, от чего та удовлетворённо заурчала, и потопала к автобусу.
Вера подошла к скамейке, на которой сидел пожилой священнослужитель и тихонько села рядом. С пригорка, на котором стояла скамейка, открывался чудесный вид на маленький провинциальный городок. Солнце, садящееся у них за спинами, мягко золотило крыши домиков и отдавало последние лучики сегодняшнего тепла всему живому.
— Здравствуйте отец Василий.
— И тебе здравия Верочка! Давно не виделись. Как жизнь молодая? Как Машенька?
— С божьей помощью, отец Василий.
— Что привело тебя сюда, дочка?
— К отцу на могилу приехала, — Вера помялась и продолжила. — Я вот спросить хотела Отец Василий, как так получается. Вот есть чёрное и есть белое, и всю жизнь ты считаешь это чёрным, а это белым. А оказывается, что чёрное совсем даже не чёрное, и даже не серое, а подчас очень даже белое. Белоснежное такое, — девушка смотрела куда-то вдаль, перебирая пальцами ключи от квартиры. — А белое… Белое такое вообще не белое, а какое угодно, но только не белое.
— Что-то я тебя Верочка не пойму. Загадками какими-то говоришь. Чай сказать прямо не можешь?
— Не могу, — вздохнула Вера тяжко. — Не моё это чёрное, не моё.
— А белое? Белое твоё?
Вера промолчала.
— Значит твоё. А почему в себе сомневаешься? Неужели греховное сотворила?
— Да нет, отец Василий. Не убила, не украла, в общем ничего из заповедного. Просто мир оказался совсем не таким, как я думала.
— Ну, дочка, все мы рано или поздно приходим к этому, — поняв на свой лад, подбодрил Веру священник. — Главное, чтобы ты сама понимала, что есть Бог, а что есть Дьявол.
— Отец Василий, — решительно сказала Вера. — А если нет добра и зла? А если нет Бога и Дьявола? Если есть только человек у себя самого? И только он — мерило собственной жизни.
