— И когда? — хрустнув пальцами, размял руки Лаэль.
— Предписано явиться до дня смены года.
— Иными словами, им нужен управленец с хорошей репутацией. И у меня ещё есть время, чтобы резко испортить себе имидж, чтобы они сами передумали. Какое у нас самое страшное прегрешение?
Вельзевул демонстративно задумался. Сын прав, делу может помочь только подмоченная репутация. Его самого навсегда в низшем мире оставили, когда он в период очередного разрыва с женой, уходил на землю и там… В общем, неважно, но должно сработать и сейчас, во всяком случае, переубеждать сына он не будет.
— Это идея. И твой небесный друг может тебе помочь, хоть какая-то от него польза. Тебе надо стать ангелом!
— Отец, видимо, я не понимаю чего-то. Хотелось как бы наоборот, чтобы никакой работы, связанной с небесами, не было.
— Совсем не получится. Не хочешь угодить на самый верх, придётся побыть немного в низшей иерархии ангелов. Этот друг твой там кто?
— Можно подумать, ты не знаешь. Ангел-хранитель, дежурный.
— Работа непыльная, договорись о стажировке перед более сложной работой. Пригодится, мол, опыт. Да и на людей надо посмотреть, изучить контингент в естественной среде. Тебе же с ними потом работать. Думаю, пойдут навстречу, мать поспособствует. Беру её на себя. А друга своего попроси стать твоим куратором, всё же лучше, чем какой-нибудь зануда под боком. Они там почти все такие. Он подыграть тебе сможет, если понадобится?
— Думаю, да. И что мне с этого?
— На месте сориентируешься. Но лучше, если наверху будут недовольны тобой, прояви себя сынок, ты можешь!
— Приятно знать, отец, что ты в меня веришь.
— Мы же семья, малыш, у тебя мои гены. Да и мать наша только с виду белая и пушистая.
— Сколько раз просил так меня не называть! — недовольно скривился на обращение «малыш» Лаэль.
— Всегда ты самого важного не замечаешь. Неважно, как к тебе обращаются, тем более родители. Главное, как относятся. Слова — лишь колебания воздуха, пока в них не вложена сила. Пока у тебя нет своих детей и всех связанных с ними проблем, ты сам ребёнок. Думаю, даже к лучшему, что ты из-под родительской опеки уходишь. Пора тебе и свою жизнь устраивать.
— Чем моя теперешняя плоха? Мне всё нравится.
— Мир посмотришь. Со всех сторон, так сказать. Ладно, сынок, иногда хотя бы забегай. Не забывай отца.
— Постараюсь быстро всё уладить, соскучиться не успеешь.
Лаэль не любил долгих прощаний, как и вообще проявлений родительской любви в отношении себя. Взрослый демон, немало повидавший страшного и даже отвратительного, считал себя давно оперившимся птенцом, к тому же уже избавившимся от необходимости постоянного контроля. Сам он тоже не особенно проявлял тёплые чувства к родственникам, полагая, что они и так всё знают, а посторонним видеть это тем более не обязательно. Языки адского пламени охватили сначала ноги, а потом, ласкаясь, обняли всё тело, не причиняя ни малейшего вреда демону. Лаэль любил уходить эффектно.
