— Нет, завистниц не боюсь. — Не осталась в долгу я. — Боюсь, нормальные люди сочтут меня сумасшедшей, раз я с тобой связалась! — и поплыла от него, потому что холод перестал быть таким приятным и начал пробирать до костей.
— Значит, Сомова, ты сумасшедшая! — обрадовал меня Глеб, а потом вдруг посерьёзнел и сказал тихо и вкрадчиво: — Потому что ты и так со мной связалась. Или ты считаешь, то, что я живу у тебя — это ты совершенно не связана со мной?
Я сделала вид, что не услышала. Что увлечена заплывом и мне не до болтовни. Но на самом деле Ивлев был ужасно прав: да, мы связаны с ним. Не дружбой, не любовью и не какими-то иными тёплыми чувствами, а связаны из-за моего желания подзаработать и отремонтировать на даче хоть что-то.
Это было печально, ведь я собственноручно вписалась в эту авантюру, и теперь некого было винить в том, что Глеб плавает в моём любимом озере, гуляем по моим любимым тропинкам и крутит романы с теми, кого я знала с детства.
Я плыла, стараясь отпустить все ненужные мысли. Вода всегда хорошо забирает их, что в душе в ванной, что на природе в реках и озёрах. Я плавала, чувствуя холод воды и вспоминала о том, как мы купались здесь с Грачём.
— Не грусти, Сомова, — раздался у уха голос Ивлева. Он плыл, оказывается, рядом, но почти беззвучно, на спине. — Все мы немного сумасшедшие — в этом и есть прелесть жизни и общения!
— Прелесть общения с тобой, Глеб, лишь в том, что хоть иногда ты молчишь, — честно ответила я. — Я и так устала от тебя в универе, а теперь ты ещё и здесь всё лето будешь прохода не давать. Ты снял избушку, но в ней можно жить, не пересекаясь постоянно со мной!
Это было тем, что я действительно хотела сказать. Ведь, если б он снял дачу у кого-то другого, он бы не доводил этого человека и, скорее всего, вообще бы минимально пересекался с ним. Так вот я хотела быть не хуже этого человека и тоже видеть своего жильца лишь иногда и случайно. И ограничиваться приветствием и пожеланием доброй ночи.
Плаванье не приносило тепла, и я понимала, что пора грести к берегу. Не хватало только простудиться! Тогда Ивлев точно будет всю жизнь мне припоминать, что один заплыв меня подкосил.
— Ладно, окунулись, и хватит, — вдруг заявил Глеб. — На выход!
Я перевернулась и поплыла на спине, чтобы посмотреть на этого наглеца. Только один человек смел указывать, когда мне выходить на берег, и это был Грач!
— Чего смотришь, Сомова? — спросил он. — Фамилия у тебя рыбная, конечно, но вода холодная, выходить пора.
