Ужас, какой глупой я себя ощутила! А всё Ирка со своими версиями!
— И ты приехал сюда за ней? — Спросила я почти участливо, но участие тут же испарилось и я призналась: — Ты псих, Ивлев! Если ты любишь девушку, то зачем приехал к ней под нос и водишь к себе всех подряд?
— Я похож на того, кто приехал бы из-за неё сюда? — спросил он с какой-то странной интонацией, и я растерянно пробормотала:
— Да… Ты ведь несчастный влюблённый… Ты ведь… Ангел… Ты сам писал, что приехал за ней…
— Я не несчастный влюблённый, Неля. — Тепло улыбнулся он, но потом пробормотал тихо: — Хотя, как знать… Я просто хотел… отпустить прошлое или сделать его настоящим…
— Ты хотел вернуть её… — сочувственно продолжила за него я.
— Думаю, я хотел вернуть ту, какой она была раньше, — грустно улыбнулся мне Глеб. — Знаешь, не всегда хорошо встречать тех, кого когда-то любил или кого втайне любишь долгие годы…
Я нервно сглотнула, словно Глеб мог читать мои мысли и сейчас говорил не о себе и Илоне, а обо мне и Граче. Словно предостерегал и советовал мне отпустить мысли о моей первой любви, как он отпускал мысли об Илоне.
В этот миг Глеб впервые показался мне мудрым. Не бесшабашным парнем, а человеком, который тоже кое-что смыслит в жизни. Его лицо стало печальным, но каким-то милым и… простым. Мне могло бы стать не по себе от этой перемены, но стало, напротив, светло и уютно, словно я, наконец, нашарила выключатель в его душе и теперь могла там хоть что-то разглядеть.
Глеб улыбнулся, и я заметила, что улыбка у него кривая — из-за ссадины в уголке губ.
— Лёшка, парень Илоны, набил тебе морду? — спросила я. — Это он набил, я теперь поняла! А ты наврал мне про Машку, чтобы я отвалила…
— И что? — спросил Глеб спокойно.
Как что? Это был просто Лёшка… Да, он качок, но чем больше шкаф, тем громче падает! Глеб наверняка более ловкий, он мог справиться с таким противником и не получить в итоге разукрашенное лицо. Тем более, Лёшка выглядел вполне прилично — ни следа от драки. Я хорошо видела — солнце как раз светила на него. Можно было даже усомниться в моей версии, но Глеб не отрицал, что догадки верны.
— Ты наверняка мог защититься, но почему-то не стал… — Пробормотала я. — Почему?
Я наивно заглядывала в серо-зелёные глаза, не понимая и не замечая, что настрой на душевные разговоры у Ивлева уже теряется.
— Сомова, ты вот меня увидела — жалко стало? — спросил он привычно бодро.
— Эммм… — замялась я. — Нет.
Ответила так, потому что парни типа не любят жалость и всё такое.
