— Знаешь, — нарушил мой покой Влад. Он поднялся с постели, обошел кровать и встал передо мной, глядя на меня сверху вниз. — Ведь по идее ты не должна была задохнуться. Вампиры могут прожить без воздуха больше двенадцати часов без вреда для собственного здоровья. И мой приказ лишь должен был тебя напугать, остановить от необдуманных поступков. Но ты потеряла сознание, как обычный человек. И это странно. Ты словно человеком и осталась. Но в тебе течет моя кровь. У тебя появились клыки и жажда крови, как у всех новообращенных вампиров, но в то же время эти непонятные мне изменение во внешности, смуглый цвет кожи, переносимость солнечных лучей, острая потребность в каждом глотке воздуха. Ты сплошная загадка. Кто твои родители?
Я не ответила. Продолжала смотреть на его пижамные шелковые штаны, но взгляд мой был расфокусированным, словно я видела сквозь него. Мне было плевать на то, какой я стала, какая я теперь и что со мной не так. Меня ничего не волновало.
— Я хочу взять немного твоей крови на анализ, если ты не против, конечно, — пытался вывести меня на разговор Влад, но у него ничего не вышло. Постояв немного и не дождавшись от меня никакой реакции, он просто развернулся и ушел, наконец-то оставив меня одну.
Время теперь текло для меня не заметно. Я лежала в одной и той же позе и смотрела в пространство. Дни сменялись ночами, но для меня не было никакой разницы. Влад теперь надолго оставлял меня одну, хотя я даже не замечала этого. В мою комнату периодически заходили люди из персонала. В основном горничные, которые убирались в спальне и приносили еду. Я ничего не ела, даже не меняла позы. Тело все затекло и словно окаменело. Первое время желудок урчал, но я не двинулась с места, даже когда его начало сводить от голода. Однажды при запахе свежей крови, когда служанка, словно невзначай, поранилась, протирая тумбочку у кровати, как раз напротив моего лица, я слабо дернулась, почувствовав, как увеличились мои клыки. Но дальше этой реакции дело не пошло. Девушка сначала напряглась, заметив ее, но потом, не добившись больше никаких действий с моей стороны, разочарованно вздохнула. Набравшись смелости, даже поднесла порезанную ладонь ближе к моему лицу, но безрезультатно. Я лишь почувствовала, как удлинившиеся клыки ранят внутреннюю сторону сомкнутых губ, как сладкая собственная кровь медленно заполняет рот. Ощутила, как на моем лице выступила холодная испарина.
Когда горничная уже намеревалась, судя по ее решительному взгляду, подсунуть ладонь мне прямо к губам, ее одернул тихий знакомый голос:
