— Это зуб… — я рыдала… искренне так, подвывала…
— Вижу, что зуб, — не веря своим глаза, доктор внимательно осмотрел обломок белого цвета, торчащий из моего плеча, — и чей он?
— Бабушкин, — пролепетала я…
— Это твоя бабушка тебя так… наградила? — чую, скоро на отделении появится очередная байка, вот только с моим участием, да еще и в главной роли.
— Чужая! Чужая бабушка! — я откровенно рыдала, умоляя вынуть из меня эту дрянь и дикую мерзость, смотрела на доктора печальными глазами полными искренних слез и дикой боли, — я ее через дорогу перевела! Хотела помочь сумки до дома донести, а она меня… меня… во-от…
— Да я и сам вижу, что бабушки нынче… голодные ходят… — мужчина средних лет, женат. Кольцо на пальце он не снимал очень давно, так как я обратила внимание на бледную полоску на пальце под самим украшением. Мужчина имел довольно шершавые ладони, приятно пах и… чего-то я как-то есть захотела… Прям очень… прям вот очень-очень…
Странная жажда сдавила горло, но лишь на время, пока человек сидел со мной рядом. Стоило ему отъехать от меня на своем катающемся стуле, как чувство дикого голода немного ослабло.
— Да ты не скалься, — тихо заметил врач, — радуйся, что голову не отгрызли, а то в последнее время черти-что происходит. Но что бы бабушка… да еще и зуб сломала в плече… Я многое в своей практике повидал, но ты у меня такая первая.
И, гнусненько рассмеявшись, доктор тихонько протянул мне стопку салфеток, утереть мои бесконечные крокодильи слезы.
— Вообще странный клык, — заметил мужчина, рассматривая осколок в медицинском латке, — длинный такой, беленький. С каких пор у наших бабушек такие зубы хорошие?
— С тех самых, как эти самые бабушки человечину едят! Вот что у нее было в тех пакетах, а? Я их еле-еле поднять смогла, а она ничего, бежала, да еще и в припрыжку!
Но доктор ничего мне на это не ответил, он только лишь обработал рану, приклеил довольно вонючую повязку к коже вокруг укуса, и заполнил множество листов формата А4, видимо для отчетности.
— Вадим Георгиевич! К вам опять лампососы пожаловали!
— Кто? — не сразу поняла я, уставившись на вбежавшую в смотровую хохочущую медсестру.
— Да эти… кто на спор лампочку в рот сует, — пояснил Вадим Георгиевич, обреченно посматривая в потолок, — а может ну их, а? Давай ты сама, Мариш. Сил моих больше нет эти лампочки из людей доставать. Долго они еще спорить будут?
— Не долго, — печально вздохнула медсестра, — на этот раз они собаку привели…
