— Цела?
Не веря своим ушам, повернула голову и посмотрела на мужчину, склонившегося надо мной. Странное дело, но я не смогла его разглядеть. Картина перед глазами плыла и его лицо казалось размытым, иррациональным.
— Цела, спрашиваю? — повторил убийца. Голос его оказался неожиданно приятным. Низкий, бархатный тембр со стальными нотками. С таким голосом надо работать диктором на телевидении, а не резать на ночной дороге водителей дорогих машин.
— Оставь ее, — прозвучало в пространстве. И рядом появился второй силуэт в черном. — Сейчас сюда приедет полиция. Пусть разбираются.
«Да, оставь меня и вали отсюда, маньяк!» — зло подумала я, но чьи-то сильные руки уже ухватили мои плечи. Меня дернули, пытаясь достать из форда, а затем убийца, решивший поиграть в спасителя, догадался, что мне зажало ноги. Но, как оказалось, для него это не было препятствием.
Сжав руку в кулак, он ударил раз и другой, сметя напрочь руль и вдавив металл до состояния жестяной банки, которую переехал поезд, а затем вырвал ремень безопасности и вытянул меня из салона.
— А, — вырвалось резкое. Что-то отдалось острой болью в груди. Я оказалась лежачей на дороге, но со мной явно что-то было не так.
Боль, которую я не ощущала прежде, то ли от шока, то ли от переизбытка эмоций, ударила с такой силой, что я, не удержавшись, закричала. Подняв руки, провела ими по телу от груди вниз и только теперь обнаружила торчавший из живота огромный осколок стекла.
Под пальцами было липко и горячо.
«Кровь!» — догадалась я.
— Пойдем! — услышала голос второго убийцы. — Оставь ее. Сдохнет, значит, так тому и быть.
— Нет! — возразил первый и снова склонился надо мной.
Я открыла глаза, слезившиеся от боли. Посмотрела мутным, угасающим взором на размытые очертания лица незнакомца, а затем увидела, как он вскинул руки и опустил их на мой живот.
Боль была невыносимой. Я снова закричала и уже теряя сознание, увидела яркую голубую вспышку, перед тем, как окончательно отключиться, растянувшись на асфальте дороги. А в голове мелькнула невнятная, но такая жуткая мысль:
«Вот и все, Элен. Скоро встретишься с родителями!» — и мир погас.
Ни одной царапины и ни единого ушиба.
Обо мне сказали, что я родилась в рубашке, да я и сама почти поверила в это. Потому что никак иначе объяснить то, что произошло со мной, не могла.
После ночного происшествия очнулась на больничной койке. Открыв глаза увидела над собой только белоснежный потолок и лишь спустя секунды, пока приходила в себя, поняла где именно нахожусь. Но никак не могла взять в толк, кто и когда меня сюда привез.
