(из записок Аматиниона-э-Равимиэля)
Староста вместе с писарем и остальными вернулись через несколько дней после казни и привезли тело отца. За Тосем пришли ранним прозрачным утром, чтобы позвать на похороны. Хотя, какие там похороны, так, название одно. Окоченевшее, кое-как завернутое в саван тело под бурчание жреца опустили в наспех вырытую могилу и быстро забросали землей. Хорошо, хоть кол осиновый не вбили. В деревне бытовало поверье, что преступники могут переродиться в упырей и начать пакостить, но отца, видимо, решили пожалеть.
После похорон Тось три дня не выходил из дома. Самой большой мечтой было никогда и никого больше не видеть. Но и этого ему и не дали. Сначала одна за другой таскались сердобольные соседки, носившие бедному сиротинушке еду, а под конец приперся сам староста в компании с писарем. Тось увидел в окно, как они идут, и отпирать не хотел, но они так колотили в дверь, что стало ясно, что так просто ему не отделаться. Пришлось впустить, о чем Тось пожалел в первую же минуту. Коротко поздоровавшись, дядька Снасий и дядька Хродий бесцеремонно прошли в горницу и по-хозяйски уселись за стол.
— Ну что, парень, — обратился староста к стоящему перед ним мальчишке, — есть у меня для тебя две новости, хорошая и…, гм, тоже хорошая. В общем, тебе, как сироте, в храме Веса-Правдолюбивого выделили десять золотых монет. Вот, держи! — поскольку Тось не протянул руку, дядька Снасий, смущенно крякнув, высыпал монеты на стол. — Только нужно расписку написать…. не пугайся, дядька Хродий уже все приготовил. Хродий, дай ему бумажку, пусть подпишется.
Писарь достал из кармана бумажку и новенькое «вечное» перо, но Тось не двинулся с места. Ему хотелось швырнуть эти золотые монеты на пол и растоптать ногами. Похоже, выражение его лица было красноречивым, потому что дядька Снасий сбавил тон, и его голос зазвучал почти по-человечески.
— Слушай, парень, я понимаю, деньги не заменят отца, но в храме так положено. Жрецы от чистого сердца дали, да еще пообещали бесплатно молиться за душу твоего папаши. Не спеши отворачиваться, когда тебе делают добро.
Тось многое мог бы возразить. Добро, как же! Сначала повесили отца, а потом решили откупиться от сына, чтоб совесть не мучила. Но доказывать что-то этим двум хрякам было слишком противно, и Тось взял «вечное» перо и кое-как нацарапал свое имя внизу листка. «Вечное» перо было интересной штукой, Тось раньше про такие только слышал, но ни разу не видел. Разумеется, у них в деревне тоже водились магические штучки вроде часов, измерителей объема, температуры и всяких других. Но они были привычными и никого не удивляли, а «вечное» перо изобрели совсем недавно, и в другое время Тось непременно расспросил бы дядьку Хродия, как оно работает, и где он его взял. Но сейчас мальчишка просто равнодушно швырнул чудо магической мысли на стол. И так ясно, где писарь его взял. Прикупил в городе, когда отвозил отца на виселицу.
