— Хорошо, я понял, спасибо, Рудольфус, — откликнулся замдекана.
— И вам не хворать, — отъязвился химероид и вдруг вспомнил о плясках Али: — Эй, а что происходит-то?
— Мы пока точно не знаем, разбираемся.
— Разбираются они, — забубнил олень. — Пока разберутся, я тут помру один-одинешенек, в тоске и печали.
— Не умрешь, — Аля свесилась с перил рядом с господином Берном. — У тебя шерсть мягче стала!
— Правда? — не доверяющий никому Рудольфус повертел шеей в попытках ощутить мягкость шерсти. — Потому так чешется?
— Ага, — счастливым голосом подтвердила Аля.
— А она точно опять не закаменеет? — недоверчиво прищурился олень.
— Мы разбираемся, — обрубил разговор господин Берн и помог Але подняться, не упав с перил, пробормотав: — Химероид-ипохондрик — ужас что за создание. Не понимаю, как господин Рут с ним справлялся.
— Говорят, он был очень веселый, — девушка машинально расправила платье. — Нужно было наоборот, приглушать веселость и энтузиазм. А вы ведь…
Она прикусила губу, чтобы не сказать лишнего.
— Вы ведь его знали, да?
— Знал, — коротко ответил господин Берн, поворачиваясь к декану и закладывая руки за спину. — Он был моим учителем. Я его очень уважал. И уважаю.
За словами скрывалось нечто большее, но Аля не решилась расспрашивать, хоть и очень хотелось. Нарастающую неловкость разбил басовитый удар колокола, доставший до самых отдаленных уголков здания.
— Ой, на лекцию пора бежать, — подпрыгнула девушка.
— Да, идите, студент Белая, — кивнул замдекана, так и не повернувшись. — Вечером жду вас с результатами измерений.
Так и не решив, что же ей хочется больше (но что она никогда-никогда делать не будет!): от души огреть мужчину стопкой учебников или обнять, Аля молча развернулась и побежала в аудиторию.
Несколько следующих дней состояние оставалось стабильным что у Рудольфа (стабильно ипохондричным, чтобы, как олень сам неохотно признался, не спугнуть удачу), что у господина Рута (стабильно непонятным, но с какими-то улучшениями), что у Али (стабильно нервным, когда господина Берна хочется то огреть чем-нибудь тяжелым, то обнять).
У Сильвы состояние тоже было стабильным — стабильно-паническим. Ее даже освободили от практических занятий, когда рыжая чуть не сожгла заговоренный от всех стихий сарай, за которым пряталась вторая группа студентов во время межгруппового состязания. После тушения сарайчика и приведения в чувство всех пострадавших (больше морально, чем физически), ошеломленный преподаватель отправил поникшую студентку на повторное обследование. Экспресс-тестирование показало многократное увеличение магического потенциала и силы Сильвы, обусловленного эмоциональным состоянием, что в столь юном возрасте грозило выгоранием. Так что девушке выписали успокоительное и прописали временное ограничение использования магии. В результате рыжая слонялась безутешным привидением по общежитию и университетскому городу, страдая и не зная, куда себя деть.
