— Кто? — с подозрением поинтересовалась рыжая. — Рудольфус?
— Кто? — очнулась Аля, излишне громко звякнул ложечкой о стакан. — Какой Рудольфус? Господин Берн! Видела бы ты, как он колдует! Как… Как…
Девушка замялась, подбирая эпитет, но все казались либо затасканными, либо неподходящими. Так что пришлось просто еще раз восхищенно выдохнуть и с удвоенной силой зашуровать ложечкой. Похоже, ложечка как-то активировала мозги, так что Аля все же подобрала определение.
— Как самый настоящий гений! Профессор Бестиа, конечно, тоже хорош, но и в подметки не годится замдекану Берну. Пока он долго и нудно подбирает векторы, господин Берн просто — ррраз!
Непонятно, что именно хотела показать Аля, но размахивать ложечкой, выхваченной из чая, оказалось не лучшей идеей. Большая часть брызг зашипела, испаряясь, над клеткой, а распушившийся Пуся яростно заголосил, выражая свое недовольство внеплановым купанием. Взвизгнувшая от неожиданности Сильва принялась судорожно стряхивать с себя капли, а Аля — спасать свой конспект, опрометчиво оставленный рядом на столе.
Когда суматоха улеглась, Пуся успокоился подарком в виде новой огнеупорной деревянной лошадки, а чай — вновь налит в кружки, девушки уселись сплетничать дальше. Только Сильва превентивно сама размешала сахар и выдала подруге уже сладкий чай.
— Я поняла — колдует он мастерски, — отпивая глоток, резюмировала рыжая. — А дальше-то что было? Что он там наколдовал?
— Ооо! — оживилась Аля. — Дальше самое интересное! Оказывается, рога у Рудольфуса не просто так чесались. Он начал «оживать».
— То есть как — оживать? Он же и так уже живой, — удивилась Сильва.
— Не оживать, а «оживать», — важно поправила подругу Аля, не сразу осознав, что именно сказала. — Эм… Ну то есть он живой, конечно, но должен был окаменеть, если бы не постоянная подпитка. А тут — признаки окаменелости отступать начали!
Аля с триумфом посмотрела на рыжую, словно это она самолично привела оленя в подобное состояние. Однако недоуменный взгляд Сильвы дал ясно понять, что она не понимает причин столь бурной радости. Так что пришлось объяснить.
— Разумные химероиды, такие, как Рудольфус, завязаны на творца. Если другие изделия декана Рута смогли продолжить существовать самостоятельно, то у Рудольфуса, как у первой, экспериментальной разработки, привязка оказалась сильнее, вот он и стал усиленно каменеть без энергии творца. А раз жизнь возвращается, тооо… — многозначительно протянула Аля, подначивая подругу на логические построения.
